Бурный финиш

– Отлично, – сказал Ярдман. – Меньше работы для Витторио.

Я вскинул голову.

– Мой дорогой мальчик, – сказал Ярдман ласково. – Какая жалость. Какая утрата. – И другим тоном Билли: – Ты стрелял плохо. Я от тебя ожидал совсем другого.

– Но они вдруг пустились бежать, – возразил Билли, и в его голосе послышались жалобные интонации.

– Надо было приблизиться.

– Я и так приблизился. Я оказался очень даже близко, ярдах в десяти, самое большое. Я стоял в подворотне, и как только они прошли мимо, готов был всадить в них по пуле, но они пустились бежать. Ни с того ни с сего. Но я все-таки застрелил ее, верно? Я уложил ее даже на бегу. Ну а в него, может, и не попал, но ведь она резко дернулась и сшибла его на мостовую.

– Если бы с тобой не было Витторио… – холодно начал Ярдман.

– Но он же был со мной, так? Это я велел ему внедриться в толпу и держать ушки на макушке. Может, Витторио и подслушал, что полицейские велели этому гаду поехать с ними, но ведь это я догадался позвонить в больницу и выманить его оттуда. И вообще, когда я позвонил вам второй раз, разве вы сами не сказали, что все к лучшему и надо взять его живым, потому что у вас для него есть дело?

– Ладно, – сказал Ярдман, – все хорошо, что хорошо кончается, но стрелял ты так себе.

Он открыл дверь, отчего к нам ворвался шум голосов и откатываемого настила. Затем дверь снова закрылась. Билли выпустил длинную очередь непристойных слов, связанных с нижней частью тела. Он плохо воспринимал критику.

Один за другим заработали двигатели, самолет завибрировал.

Я поднес к глазам часы. Если бы прошло еще немного времени, Патрик отказался бы лететь. Ему и так оставалось времени в обрез, чтобы добраться до Гатвика: надо было уложиться в положенные пятнадцать рабочих часов. Учитывалось общее время нахождения летчика на дежурстве, а не только летные часы, и выход за разрешенный лимит влек за собой расследование и штрафы.

– Встань на колени, – ткнул меня револьвером в спину Билли. – Руки на стену и не вздумай пихнуть меня вроде бы случайно на взлете.

Я не пошевелился.

– Делай, что тебе сказано, приятель, – прошипел Билли, злобно ударив меня ногой по колену. – Встань на колени.

Я опустился на колени.

– Вот какой послушный графчик, – удовлетворенно сказал Билли и провел стволом револьвера по моему затылку.

Самолет начал двигаться, подъехал к площадке для проверки двигателей, потом стал выруливать на взлетную полосу. Машина стала набирать скорость, но в туалете не было иллюминаторов и невозможно было угадать момент взлета. Но когда самолет стал набирать высоту, меня прижало к стене в направлении хвоста, а поскольку Билли не хотел упасть на меня, то уперся мне в лопатки револьвером. Я же молил Бога, чтобы Патрик не угодил в воздушную яму.

Патрик сейчас далеко-далеко, в своей кабине. Наверное, клянет меня на чем свет стоит за опоздание, пьет первую чашку кофе, ощипывая первый банан, и понятия не имеет, что мне нужна его помощь.

Патрик закончил набор высоты, уменьшил мощность моторов и повернул на юг, к Средиземному морю.

Средиземное море. Меня снова охватила та же противная дрожь, когда я вдруг понял: все нити ведут к Ярдману. «ДС-4» не был герметизирован. Дверь салона можно было спокойно открыть и закрыть. Возможно, Билли просто взял и выбросил Саймона из самолета. Бесследное исчезновение. Десять тысяч футов – и сверкающее синее море.

Глава 13

В дверь заглянул Ярдман.

– Пора, – сказал он.

– Успеется, – хихикнул Билли.

– Вставайте, вставайте, мой мальчик, – сказал мне Ярдман. – Что за недостойная поза. Хватит глядеть в стену.

Когда я встал, он взялся за ворот моего пиджака и потянул назад и вниз.

Еще два таких рывка, и пиджак оказался в его руках.

– Я очень сожалею, – снова заговорил Ярдман. – Честное слово. Но я должен попросить вас завести руки за спину.

Я не пошевелился. Я понимал, что для меня это равносильно смертному приговору. Билли протиснулся в узкое пространство между мной и умывальником и сунул мне в шею револьвер.

– Я должен предупредить вас, мой мальчик, что ваша жизнь висит на волоске. Если бы Билли так обидно не промахнулся, вы бы уже лежали в миланском морге. Если вы откажетесь сделать то, что мы вас просим, он будет счастлив исправить свою оплошность.

Я заложил руки за спину.

– Вот и хорошо, – одобрительно заметил Ярдман и стал связывать их веревкой. – А теперь, мой мальчик, – продолжал он как ни в чем не бывало, – вы нам поможете. У нас для вас небольшое дельце.

Глаза-прожектора Билли засияли, и его улыбка мне не понравилась.

– Поскольку вы не спрашиваете, в чем оно состоит, – продолжал Ярдман, – то я сам вам объясню. Вы должны убедить вашего друга-летчика изменить курс.

Изменить курс! Простые слова. Меня как током ударило дурное предчувствие. Патрик был не настолько крепок…

Я промолчал, и Ярдман спокойно добавил:

– Я хотел попросить бортинженера, но поскольку вы с пилотом друзья, лучше это сделать вам.

Я снова промолчал.

– Он нас не понял, – хмыкнул Билли.

Но я все прекрасно понял. Патрик сделает то, что ему велят. Ярдман открыл дверь.

– Повернитесь, – сказал он.