Букелларий

Ближе к броду находилась в резерве наша конница, около двух тысяч копейщиков в хороших доспехах, которой по приказу Карла Мартелла командовал я. Мы были готовы прийти на помощь там, где потребуется. Обоз остался на противоположном берегу Вьенны, лишь часть арб, тяжело нагруженных зерном, перекрывала в несколько рядов дорогу и еще два места, где деревьев и кустов было мало, чтобы остановить вражескую конницу, если сумеет прорваться через фалангу. По моим прикидкам под командованием мажордома всех франков находилось около десяти тысяч воинов и тысяч пять слуг, возниц и погонщиков, которым было поручено охранять обоз.

Врагов было примерно столько же, может, на пару тысяч больше, но почти две трети армии составляла конница — лучники и копейщики, а часто и то, и другое, по ситуации, причем почти у всех были хорошие доспехи: прибарахлились в Аквитании. Пехота служила опорой для конных атак, прикрывала мнимые отступления, давала возможность перестроиться в тылу ее и напасть снова, ударив с флангов. Огромный лагерь мавров находился в долине километрах в трех от нас, и оттуда по вечерам доносились пьяные крики и смех, в том числе и женский. Нагрузились они знатно. Арбы с добычей опоясывали лагерь в три кольца, и всё равно часть стояла внутри между шатрами. Пленников набрали столько, что их пришлось размещать отдельно, в следующей долине, которая в паре километрах от первой.

Мне показалось, что появление франкской армии, готовой к бою, было для мавров неприятных сюрпризом. Скорее всего, думали, что больше не осталось сил, способных остановить их, помешать грабить. Ведь в прошлый налет на Бургундию и Нейстрию только Эд Большой отважился напасть на мавров, а теперь он разбит. Они осадили Пуатье, который, к моему удивлению не сдался, поверил посланнику Карла Мартелла, что помощь рядом, и отправили несколько отрядов дальше на север. Один из них, пара сотен всадников, попал в мою осаду, спаслось всего несколько человек. После этого мавры оставили небольшие силы осаждать Пуатье, продвинулись на север к тому месту, где находились сейчас, и, как догадываюсь, разослали гонцов с приказом прибыть к месту будущего сражения всем отрядам, которые гребенкой прочесывали Аквитанию и восток Бургундии. Первые два дня ожидания мавры вели себя более-менее осторожно, выставляли много дозоров и высылали во все стороны патрули, а потом, поняв, что нападать на них не решаются, начали забивать на охрану. Если бы под моим командованием была пара дисциплинированных, хорошо обученных, римских легиона, я бы воспользовался беспечностью врагов, разметал бы их ночной атакой. В плохо обученных франках и их союзниках у меня уверенности не было, поэтому даже не стал предлагать такой вариант Карлу Мартеллу.

Подозреваю, что многие отряды мавров наплевали на приказ, продолжили грабеж. Выждав неделю, Абд-ар-Рахан аль Гафики ближе к полудню субботнего, октябрьского, довольно прохладного дня приказал строиться для битвы. Теплолюбивым арабам и берберам хотелось побыстрее разобраться с нами и с богатой добычей вернуться на Пиренейский полуостров. С таким обозом топать им туда не меньше месяца, а к тому времени даже на юге Аквитании станет холодновато.

Карл Мартелл на крупном вороном коне и в окружении сотни букеллариев расположился между лучниками и конницей. На нем позолоченный римский шлем с наушниками, назатыльником и продольным гребнем из выкрашенных в красный цвет, конских волос; новая кольчуга из мелких колец и с рукавами длиной немного ниже локтя, поверх которой накинуто что-то типа сюрко с прорезью для головы и завязками по бокам, изготовленного из двух слоев кожи, между которыми приклепаны железные пластинки — своеобразный вариант бригандины; позолоченные наручи, выступающие с внешней стороны руки выше локтя; кольчужные шоссы, заправленные в позолоченные поножи, надетые поверх черных сапог. Морда коня защищена железным шанфроном, грудь — пейтралем из небольших железных пластин, соединенных кольцами, а шея, круп и бока — кольчугой из крупных колец. По нынешним временам такие доспехи стоят, как имение средней величины или даже большое, поэтому позволить их себе могут только очень богатые. Эд Большой, который справа от мажордома всех франков, в своей длинной кольчуге и шлеме наподобие моего выглядит бедным родственником. Правитель Аквитании старательно избегает меня, а если сталкиваемся, делает вид, что не узнал. Я тоже делаю вид, что не знаю, кто это такой, и не хочу знать.

Я слева от Карла Мартелла. Подозвал он меня якобы, чтобы спросить, готова ли конница к бою? В ответ услышал то, что хотел. После чего задал следующий вопрос, более важный для него, судя по наигранной улыбке. Вид армии мавров явно произвел на Карла Мартелла слишком яркое впечатление.

— Что скажешь? — мотнул он головой в сторону врагов и затаил дыхание, ожидая ответ.

Я произнес то, что знал из учебника истории, поэтому слова прозвучали твердо:

— Ты победишь и останешься жив.

Мажордом всех франков облегченно выдохнул, улыбнулся искренне, молвил:

— Дай бог! — и трижды перекрестился.