Букелларий

Я поспешил на помощь своим, рубившимся на входе в надвратную башню. Туда перебежали враги, уцелевшие на захваченной нами куртине, и подтянулись с других. Один из моих подчиненных знатно орудовал двуручной франциской. Первым ударом расшибал щит, вторым — шлем вместе с черепом под ним. Судя по кожаному доспеху, обычный пехотинец. Если выживет сегодня, возьму в свой отряд и похлопочу, чтобы ему дали бенефиций.

Когда я приблизился к надвратной башне, на входе в нее рассосалась «пробка» — мои подчиненные проломились внутрь. Сражение шло по ту сторону башни и на нижних ее уровнях. Я крикнул следовавшим за мной воинам, чтобы спускались вниз, открывали ворота и защищали их. Уверен, что тоннель не завален камнями и бревнами, как у главных ворот, потому что нападения с этой стороны не ждали. Если это так, то, как договорились вчера вечером на совещании командиров, дадим сигнал Карлу Мартеллу, что вход открыт, пусть перебрасывает сюда отряды из резерва.

По ту сторону башни бой все еще продолжался. Аварикцы отступали по куртине к следующей, но пока не разбегались, хотя обычно, стоит первым вражеским воинам преодолеть крепостные стены, ступить на улицы города, защитники начинают спасать собственные шкуры. До последнего дерутся, если отступать некуда. Уверен, что через болото, прикрывавшее подступы к Аварику, имеются проходы. Горожане должны их знать. Ширина сторожевого хода позволяла участвовать в бою только двум-трём с каждой стороны, а остальные нажимали сзади. Впереди меня было не меньше полусотни воинов, поэтому поднялся на верхнюю площадку захваченной башни, поддержал своих стрельбой из лука.

Я выцеливал, бил редко, но наверняка. Стрел осталось один колчан. Второй растратил, поддерживая тех, кто лез на стены. Непонятно, как долго продлится бой, так что буду экономить. Впрочем, промахнуться с дистанции метров тридцать-сорок по врагу, не ожидающему прилет стрелы, не так уж и сложно. По себе знаю, когда сражаешься врукопашную, контролируешь в первую очередь того, что напротив тебя, во вторую того, что правее, с неприкрытой щитом стороны, а прилетающее сверху если и замечаешь, то в самый последний момент и лишь чудом успеваешь уклониться или закрыться. Поэтому лучников редко берут в плен, особенно конных, которых труднее поймать. В будущем так же будут ненавидеть летчиков. В первую очередь я убивал тех, кто в более-менее приличных доспехах. С такими моим подчиненным будет труднее справиться. Одному вогнал стрелу под самый обрез бронзового шлема, старинного, кельтского, доставшего, наверное, по наследству от черт знает какого по счету предка. На шлеме были два больших прямых рога, от которых никакой пользы в бою, потому что запросто сшибаются. Этот головной убор был ритуальным, использовался друидами якобы для встречи с рогатыми богами, чтобы те приняли их за своих. Боги у всех религий отличаются поразительной невнимательностью, неразборчивостью и, как следствие, несправедливостью. Нынешний хозяин не знал этого, понадеялся, наверное, на защиту кельтских, а нарвался на русского атеиста.

Снизу донеслись крики моих подчиненных, что ворота открыты. Я приказал передать на противоположный берег реки слугам, чтобы просигналили об этом Карлу Мартеллу. Теперь нам надо продержаться максимум полчаса, после чего приплывет на лодках и плотах подмога. Думаю, это будет не трудно, потому что мой отряд, благодаря, в том числе, и моей поддержке, захватил следующую башню и попер дальше. Защитников с приречной стороны было мало, а помощь им не приходила потому, что на самом опасном участке, судя по крикам и звону оружия, рубились жестоко.

Пропустил момент, когда защитники Аварика дрогнули. Это случилось еще до того, как нам приплыла подмога. Вдруг заметил, что зеваки исчезли с улиц, несмотря на то, что мои воины находились только на сторожевом ходе и у приречных ворот. Изредка из какого-нибудь дома выбегала семья с мужем во главе, часто вооруженным, видать, удравшим с крепостных стен, и устремлялась к центру города. Следом сдрыстнули менее сообразительные или расторопные. Кто успеет, удерет через болото или по берегу реки. Остальные, побросав оружие и доспехи, или набьются в церкви, надеясь, что защитит, а потом сдадутся, или разойдутся по домам, изображая мирных. В обоих случаях придется понадеяться на милость победителей, которая непредсказуема. Никаких правил пока нет. Могут и в церкви убить, могут и захваченного в бою помиловать. Взятие в плен ради выкупа встречается редко, в основном по отношению к тем, кто способен заплатить много, начиная от богатого землевладельца, настоятеля монастыря… С обычным букелларием, который через пару веков будет называться рыцарем и считаться желанной добычей, сейчас не цацкаются, если не успеет заверить, что сеньор выкупит.

50