Бродяги Севера

Ее прикосновение будоражило его. От него все тело запульсировало, он затрепетал, Нипиза почувствовала этот трепет, и глаза у нее засияли еще сильнее. Она нежно провела рукой по макушке и спине Ба-Ри. Нипизе показалось, что Ба-Ри затаил дух. От ее ласки он закрыл глаза. Тогда она заговорила с ним, и при звуке ее голоса глаза у него сразу открылись.

– Он нагрянет сюда, этот негодяй, и убьет нас, – сказала Нипиза. – Тебя он убьет за то, что ты укусил его, Ба-Ри. Ох, как бы мне хотелось, чтобы ты стал большой и сильный и оторвал бы ему голову!

Она отвязала веревку от ножки стола и засмеялась про себя. Страшно ей не было. Начались головокружительные приключения, и она вся трепетала от восторга при мысли, что ей удалось проучить это чудовище, причем проучить по-своему. Она прямо видела, как он барахтается в воде, будто огромная рыбина. Сейчас, наверное, он только выбирается из оврага – и Нипиза снова рассмеялась и обхватила Ба-Ри.

– Ой, упи-нао, да ты тяжеленек! – выдохнула она. – Но мне все равно придется взять тебя на руки, потому что надо удирать!

И Нипиза торопливо выскочила за порог. Пьеро еще не вернулся, и она бросилась в можжевельники за хижиной, а Ба-Ри висел у нее на руке, будто мешок, набитый с двух концов и перевязанный посередке. Да и чувствовал он себя как мешок. Однако вырываться ему совсем не хотелось. Нипиза бежала, пока у нее не заныли руки. Тогда она остановилась и опустила Ба-Ри на землю, взявшись за конец веревки из кожи карибу, которой он был привязан за шею. Она была готова к тому, что он рванется на свободу. И думала, что он обязательно попытается освободиться, и первые минуты не спускала с него глаз, пока Ба-Ри осматривался вокруг. Потом Ива тихонько заговорила с ним.

– Ба-Ри, ты только не убегай. Non, останься со мной, и мы убьем этого негодяя, если он только осмелится еще раз поступить со мной так.

Она отбросила выбившуюся прядь с раскрасневшегося лица и на миг забыла о Ба-Ри, вспомнив те полминуты на краю оврага. Когда она снова посмотрела на Ба-Ри, оказалось, что он глядит на нее.

– Non, не убегай, иди за мной! – шепнула она. – Пошли.

Она потянула за веревку-бабиче, чтобы стронуть его с места. Это было похоже на кроличий силок, и Ба-Ри уперся лапами и чуть-чуть показал зубы. Ива сразу ослабила веревку. И снова бесстрашно положила руку на голову Ба-Ри. Со стороны хижины послышался крик, и от этого Нипиза снова подхватила Ба-Ри на руки.

– Bête noir, bête noir! – насмешливо отозвалась она, но не слишком громко, чтобы слышно было только на несколько шагов, и не дальше. – Убирайся восвояси на Лак-Бэн, оуасис, бешеный!

И Нипиза быстро зашагала в лес. Деревья стояли все гуще, делалось все темнее, тропы пропали. Трижды за следующие полчаса она останавливалась, чтобы опустить Ба-Ри на землю и дать отдых рукам. Каждый раз она упрашивала его следовать за ней. На второй и третий раз Ба-Ри весь извивался и вилял хвостом, но это он лишь показывал, как доволен таким поворотом судьбы, а идти сам не желал. Когда веревка стягивалась у него на шее, он упирался, а один раз даже зарычал и сердито рванул веревку-бабиче зубами. Пришлось Нипизе и дальше нести его на руках.

Наконец они очутились на поляне. Это была крошечная лужайка в самой чаще, всего в три-четыре раза больше их хижины; она поросла мягкой зеленой травой с россыпью цветов. Этот маленький оазис точно посередине пересекал ручеек – Ива перепрыгнула его с Ба-Ри на руках, – а на его берегу стоял небольшой вигвам из свеженаломанных сосновых и можжевеловых ветвей. Ива сунула голову в маленький мекеуап, проверила, все ли там осталось на местах со вчерашнего дня. Потом с протяжным вздохом облегчения опустила на землю свою четвероногую ношу и привязала кончик веревки-бабиче к одному из срубленных сосновых сучьев.

Ба-Ри вжался в стену вигвама и, вскинув голову и широко раскрыв глаза, внимательно смотрел, что будет дальше. От него не ускользнуло ни одно движение Ивы. Она вся лучилась счастьем. Смех ее, нежный и вольный, как птичье пение, заставлял сердце Ба-Ри колотиться от жажды попрыгать среди цветов вместе с ней.

На некоторое время Нипиза даже забыла про Ба-Ри. Ее бросало в жар при мысли о победе над комиссионером со станции Лак-Бэн. Она представляла себе, как он неуклюже барахтается в воде, а потом, уже в хижине, мокрый и злой, требует, чтобы Пьеро сказал ему, где она. А Пьеро пожимает плечами и отвечает, что не знает, – наверное, убежала куда-то в лес. Нипизе и в голову не приходило, что дразнить Мак-Таггарта – все равно что играть с динамитом. Она не предвидела опасности, от которой краска мгновенно схлынула бы с ее лица, а кровь заледенела бы в жилах, не догадывалась, что пробудила в Мак-Таггарте смертельную ненависть.