Богиня по ошибке

Я смотрю, как она тычет иглой в кожу, каждый раз отчетливо слышу звук укола, потом шуршание нитки, крепко затянутой, срезанной мечом Дугала, после чего все начинается заново.

Меня вот-вот стошнит.

– Не забудь оставить отверстие для дренажа, – с поразительным спокойствием напомнил Кланфинтан.

Вик бросила на него взгляд:

– Знаю, олух.

– Риа… – тихонько проговорил в ухо муж, – мазь утолила боль. Я не чувствую.

Я взглянула ему в лицо, желая поверить, и усомнилась, заметив над верхней губой капли пота.

– Просто не люблю уколов. – Я уткнулась ему в плечо, глядя, как Виктория латает тело моего супруга.

Казалось, прошел не один час, пока она наложила последний стежок и попросила меня передать ей бальзам, которым щедро намазала свежие заплатки на коже.

– Думаю, шрамы останутся, – заключила она, и в тоне прозвучала нотка ревности.

Кланфинтан фыркнул и начал вставать.

– Нет! – Я схватила его за плечи. – Тебе надо отдохнуть. – Оглянулась на Дугала: – И тебе. Твари не станут нас здесь преследовать. Вы только что вышли из тяжелой битвы. Оставайтесь на месте.

– Риа… – напряженно вымолвил Кланфинтан. – Я должен собрать уцелевших кентавров, отыскать женщин, вернуться в храм Эпоны. Как можно скорее. Фоморианцы с нами еще не покончили.

– Ничего не получится, если не отдохнешь, – возразила я, пронзив его взглядом.

Прежде чем началась наша мелкая личная битва, Вик прокашлялась и спросила:

– Кто-нибудь имеет понятие, далеко ли отсюда река?

Всезнающие кентавры молчали.

– Похоже, никто. Кентавры болота не любят и, я чертовски уверена, никогда раньше тут не бывали, – заключила я.

– Тогда отправлюсь на разведку и выясню, где мы находимся. Может быть, переправиться через реку легко, а может быть, и нет. – Виктория превратилась в ответственную Барби.

– Прекрасная мысль, – одобрила я. – Только будь осторожна.

– Я главная…

– Охотница, – договорили мы в один голос и улыбнулись друг другу.

– Я с тобой, – сказал Дугал.

– Я охочусь одна. – Но, проходя мимо молодого кентавра, она нежно дотронулась до его щеки, сглаживая жестокость отказа.

Спрыгнула с острова, подняв тучу брызг, но вскоре глубокая трясина поглотила все звуки.

Дугал вздохнул и переместился на край островка, глядя ей вслед.

Кланфинтан устроился поудобнее, уткнувшись торсом в корявый ствол кипариса, и похлопал рядом с собой по земле:

– Иди сядь рядом.

Я почувствовала волну тепла, исходившего от него, села, пристроилась на мягкой земле. Он сунул меня под мышку, пристроил подбородок на макушке.

– Точно все в порядке? – спросила я, пытаясь еще раз взглянуть на раны.

– Сиди тихо. Сама сказала, что мне нужен отдых.

– Ох, прости.

В его груди заклокотал смех, теплые губы прижались к макушке. Я крепче к нему прильнула, стараясь не потревожить раны, но нуждаясь в его уютном теле, чтобы удостовериться, что он действительно здесь и живой. Он словно понял, переплел свои пальцы с моими, притянул к себе.

– Я так боялась, что ты мертв… – не сдержала я страшных слов.

– Ты бы знала.

– Давай не будем проверять эту теорию, ладно?

Он стиснул меня с такой силой, что я с радостью задохнулась.

– Я с крыши храма смотрела.

– Нам не удалось их сдержать… слишком много. – Голос вдруг помертвел.

– Я должна была знать. Видела, как идут. Просто не сообразила.

– Не имеет значения. – Голос совсем стих, я даже не уверена, говорит ли он вслух. – Не имеет значения, даже если бы к нам подошли люди. Слишком уж их много.

Я похолодела. Слишком много? Даже для наших объединенных войск? Тогда что нам делать, черт побери?

Глава 18

Пасмурный облачный день легко перетек в ночь. Дугал с Кланфинтаном спят, а я бодрствую, слушая стрекот миллионов цикад, симфонию мяуканья, чириканья, лягушачьего кваканья, гармонично сливающуюся со звуками других невидимых ползучих существ.

И бью комаров. Думала, в Оклахоме проблема с комарами. Здесь, должно быть, рай для насекомых.

И умираю с голоду.

И кругом непроглядная тьма.

Ощупываю Кланфинтана, проверяя, нет ли у него лихорадки, но его тело всегда такое горячее, что не поймешь, повышенная температура или «нормальная». Вдобавок он начинает сердиться, что я каждые пять минут его беспокою. Поэтому уселась, стараясь отдохнуть, не засыпая по-настоящему, потому что не хочу, не хочу, не хочу погрузиться в очередной страшный сон. Просто не перенесу того, что наверняка увижу в храме Муз.

Отдыхай, Возлюбленная, – промелькнуло в усталом мозгу.

Чувствуя, как опускаются веки, я безмолвно взмолилась позволить мне, пожалуйста, остаться в собственном теле… и меня окутал сон.

Что-то крупное плеснулось в воде, затрещало ветвями – я разом очнулась, вздернулась, на секунду задумавшись, где нахожусь, черт возьми. Потом затуманенный мозг зарегистрировал болотный запах.

– Это Виктория, – пророкотал низкий голос Кланфинтана.

Свет совсем скудный, словно болотистая местность впитывает лунное сияние, но серебристое тело охотницы эфирно переливается.

– Долго же тебя не было. – Мое беспокойство похоже на стервозность.

– Дело… – она запнулась, и я расслышала тяжелое дыхание, – оказалось трудней, чем я думала.