Читаем «Блудный сын» и другие пьесы полностью

М а р г е р и т а. Я не слепая! Пожалуйста, помни это! Я не глухая! Ломаешь пальцы перед лицом, совсем похож на могильщика, и глаза у тебя белые, а на губах — пена. С полночи до утра. Кровь распирает тебя, как молоко роженицу!

Ф е л и п е. Перестань! Ты просто придралась к истории о графе Васкесе…

М а р г е р и т а. Сыновья графа Васкеса!.. Я знаю, почему ты о них рассказывал! Твой сын все еще слоняется по комнатам…

Ф е л и п е. Оставь!.. Я не хочу слышать имен! Ты не имеешь права!.. Чего тебе вообще надо от меня?

М а р г е р и т а. Разумеется, права я не имею!

Ф е л и п е. Я дал тебе больше, чем обязан был дать! Кто теперь здесь госпожа?

М а р г е р и т а. Я. Над покойниками. Пьяницами. Тенями. Потому что ты уже никому не можешь быть господином. Кому, ну кому ты здесь господин?! Может быть, тени своего сына, своего единственного любимца… (Неожиданно гротескно и очень громко.) Балтазар! Балтазар! Где ты? Балтаза-а-а-ар! Балтазарчик! О-хо-о-о-й! Сынок!..

Фелипе встает. Это его движение в нашей памяти оживляет облик необузданного жестокого конкистадора. Он пристально смотрит на жену, руки, недавно сложенные словно для молитвы, сейчас разъединены, пальцы судорожно вцепились в одежду.

(Отбросила вязанье, подалась вперед, опираясь на стол.) Я не имею права звать его, не так ли?

Ф е л и п е. Нет!

М а р г е р и т а. «Принеси еду к двери, девка, и убирайся прочь!»

Ф е л и п е. Молись вместе со мной! Это та граница, до которой простираются права испанской женщины. С незапамятных времен этого им хватало. Теперь ты испанка!

М а р г е р и т а (тихо, с глубоким сарказмом). Ты взял меня, господин мой. Я как омела возле дуба. У дуба есть корни, у омелы их нет. Я живу тобой. Ты моя защита. Ты — это я. Но я — не ты. Сын — это ты…

Ф е л и п е. Это твои слова! Я этого не говорил!

М а р г е р и т а (с тем же лицемерным ехидством). И моя утроба пусть так и остается подгнившим грибом?.. Она для тебя значит куда меньше, чем история о графе Васкесе? Мой брат, пронзенный копьем, дешевле слуги Мануэля? Неважно, какой я была раньше? Мое бесплодие — это перст божий? Если я не сплю, в этом виноваты не кровавые призраки, а обжорство? Если я не сплю, мне остается только молиться? Я не смею вспоминать орленка, которого отец принес к моей постели, когда я была вот такой девчушкой?.. Он взмахивал черными крыльями, а вокруг пламенело утро…

Ф е л и п е. Куда ты, в конце концов, метишь? Не знаешь! Мальчик однажды сказал, что ты меня ненавидишь. Я точно помню его слова и твою обиду…

М а р г е р и т а. Он так сказал, и это правда!

Ф е л и п е. Так оно и есть. И что теперь нам делать? Я убил всех твоих близких, однако же ты легла в мою постель и осталась в ней…

М а р г е р и т а. Верно! Первый год ты казался мне кровавым зверем, когда ложился рядом…

Ф е л и п е. Без сомнения!

М а р г е р и т а. Потом настал момент, и что-то случилось: я словно переломилась надвое. Уступила. Отдалась. Омела обвилась вокруг дуба. И ты прекрасно сказал: Иисус простит всем, все мы окажемся на его ладони…

Ф е л и п е. Я и сейчас так говорю!

М а р г е р и т а. Фелипе! Ох, Фелипе!..

Ф е л и п е. Пожалуй, было бы хорошо, если бы ты сказала, верила ты этому или не верила.

М а р г е р и т а. Верила! И принадлежала тебе больше, чем самой себе. И еще: я хотела родить. Я отдавалась тебе всегда и везде, я раскрывалась перед тобой, насколько могла, только бы зачать ребенка…

Ф е л и п е. К чему слова? Я сказал тебе и повторяю: молись со мной! Когда я вернулся с Суанцей, ты неистово боролась за то, чтобы мы замуровали себя в этом крохотном мирке. Мальчик поэтому и ушел…

М а р г е р и т а. Он ушел, я осталась с тобой. А я чуть-чуть больше, чем ничто. Я не знала, вот в чем моя беда… Мы живем рядом, но далеки друг от друга.

Ф е л и п е. Кто научил тебя этой премудрости?

М а р г е р и т а. Ты многому меня научил! Ты, мой господин! Прошло немало лет… Наверное, я была неглупой, научилась связывать слова. И это все!

Ф е л и п е. Это много!

М а р г е р и т а. Это ничто!

Ф е л и п е. Смотрю я на тебя и не могу понять, и спрашиваю себя: неужели люди беспрерывно меняются и до такой степени, словно стирают целые куски собственной судьбы и даже свое лицо… Какой же тебе представляется жизнь, женщина?!

М а р г е р и т а. Сказать тебе?

Ф е л и п е. Скажи!

М а р г е р и т а. Мы заперты в темном подвале. Не видим друг друга. Наталкиваемся друг на друга. Ненавидим друг друга, потому что не видим друг друга. Тьма изо дня в день густеет, а ненависть — чернеет. Вот так!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Ревизор
Ревизор

Нелегкое это дело — будучи эльфом возглавлять комиссию по правам человека. А если еще и функции генерального ревизора на себя возьмешь — пиши пропало. Обязательно во что-нибудь вляпаешься, тем более с такой родней. С папиной стороны конкретно убить хотят, с маминой стороны то под статью подводят, то табунами невест подгонять начинают. А тут еще в приятели рыболов-любитель с косой набивается. Только одно в такой ситуации может спасти темного императора — бегство. Тем более что повод подходящий есть: миру грозит страшная опасность! Кто еще его может спасти? Конечно, только он — тринадцатый наследник Ирван Первый и его команда!

Алекс Бломквист , Виктор Олегович Баженов , Николай Васильевич Гоголь , Олег Александрович Шелонин

Фантастика / Драматургия / Драматургия / Языкознание, иностранные языки / Проза / Юмористическая фантастика
Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза