«Блудный сын» и другие пьесы

Ф е л и п е (метнув в него взгляд, быстро переводит его на стол). Мое мнение таково: пиры пожирают самих обжор. Я возражаю против утверждения, что на стол должен ставить тот, у кого есть что ставить; самая простая мысль не всегда является самой благородной. Ну что ж, братья, мы хорошо себя угостили, кормушка полна; а были времена, когда мы глодали кукурузу; если она была молодая и к тому же хотя бы немного поджаренная, мы прыгали от радости на одной ножке, как дети; надеюсь, кто-нибудь из вас еще помнит это… Вы приготовили вина трех сортов. У поросенка в заднице розмарин, и он так мило улыбается мне. Вы хорошо разбираетесь в выдержанных винах, не так ли? А я хорошо помню присловье о том, что капля вина, упавшая с твоего подбородка, марает порог царства небесного. По-господски! По-господски! Нет! Господин — это человек, который угождает господу своими делами, а не тот, кто способен угадать, есть в паштете тимьян или нет! Брюху своему угождаем! Перец волнует кровь. Кому это нужно! Ясли и кормушки. В церкви, господа, вы слушали вполуха, поэтому сейчас я обращаю ваше внимание на послание к римлянам… ибо вы римляне, пускающие слюну при виде каплуна… да, я обращаю ваше внимание и не боюсь упреков в том, что я скучный человек; этого я никогда не боялся, может быть, вы помните, может быть, не все ваши воспоминания заплыли жиром… итак, господа, я обращаю ваше внимание на слова святого Павла, утверждавшего: «Что же скажем? Оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?» Так говорил святой Павел, а вы поразмыслите над этим, друзья. Разумеется, и я тоже. Маргерита, поздоровайся с гостями!

Полная тишина. Гости оставались неподвижными в течение этого странного, отрывистого монолога Фелипе. Балтазар подходит к столу. Маргерита смотрит в пол. Медленно, словно на ощупь, подбирает фразы.

М а р г е р и т а. Добро пожаловать, друзья! Я приветствую наших дорогих гостей… Желаю вам всего наилучшего в связи с вашей победой… Мы счастливы, что вы пришли… Желаем вам приятного аппетита! Это и ваш дом… Мы хотим, чтобы вам было здесь хорошо!

Б а л т а з а р. А вам здесь хорошо, госпожа матушка?

Вопрос раздается совершенно неожиданно.

М а р г е р и т а (мгновение колеблется). Да!

Б а л т а з а р (повернулся на каблуках, показывает пальцем на поросенка). А у него и впрямь в заду розмарин!

Ф е л и п е. Я еще не дал тебе слова!

Б а л т а з а р. А ты должен его дать?

Ф е л и п е. Да!

Б а л т а з а р. К чему? Слова — это все, чем я владею…

Ф е л и п е. Тебе, единственному из людей, я разрешил точить об меня когти, сын. Придет время, когда ты поймешь, почему я это терпел. Но и здесь есть свои пределы, пожалуйста, считайся с этим!

Б а л т а з а р. Попробую. Кузина приветствует вас с супругой, отец! А в ее лице — Испания.

Фелипе отвечает на глубокий реверанс Каэтаны. Педро и Пабло придвигают к столу два простых глубоких стула. Донья Маргерита очень медленно садится, неподвижно глядя прямо перед собой.

Ф е л и п е. Каэтана все хорошеет и хорошеет. Словно высокая башня с освещенными окнами! Ты похожа на мать. Когда я вижу тебя, меня посещают далекие-далекие воспоминания. Ты амазонка, не так ли? Как ты привыкла к нашим лошадям?

Б а л т а з а р. Как к родным!

К а э т а н а. Я катаюсь на них, дядя.

Б а л т а з а р. Без устали… без ума…

К а э т а н а. Этот черный трехлетка Моро, хороший конь, смелый и очень резвый.

Ф е л и п е. А где ты катаешься?

К а э т а н а. Вокруг крепости.

Ф е л и п е. С сопровождающими можно и подальше.

Б а л т а з а р. В пустоту!

К а э т а н а (со смехом). По правде говоря, так оно и есть…

Ф е л и п е. Объясни!

М а р г е р и т а (говорит едва слышно). Лучше не надо…

К а э т а н а. И правда, не надо.

Ф е л и п е. Я не бросаю слов попусту!

К а э т а н а. Если хочешь… Вся страна куда ни посмотри — пустыня. Ты же это знаешь, дядя! Едешь на восток — пустынные грязные пески, лишь кое-где тростник, иногда увидишь чайку. Вечно неизменные облака. На севере — черная гора. Одни черные камни, я еще нигде не видела столько черных камней, и голос у них такой глухой… На западе то же самое… Скачешь по полю… видно, что когда-то здесь была нива, и среди уцелевших посевов, в наполовину засыпанной канаве, в борозде, в зарослях вдруг видишь тень человека, который затаился, чтобы его не заметили… И нигде ни звука.

С у а н ц а. Очень мрачная картина!

С е к р е т а р ь. И поверхностная!