Битва за Кальдерон

Китаи презрительно фыркнула. Под плащом на ней была дорогая мужская туника из темного шелка, украшенная ручной вышивкой, плотные штаны легионера и превосходные кожаные туфли, которые наверняка стоили целое состояние. Девушка-марат также сильно изменилась, хотя она почти не выросла, но некоторые части ее тела стали заметно более привлекательными, и Тави старался не смотреть на бледную полоску гладкой кожи, видневшуюся из выреза туники. На ее щеке пылал красный след от удара о стену, такое же красное пятно осталось у нее на горле от аркана, брошенного Тави.

Если Китаи и испытывала боль, виду она не подала. Продолжая смотреть на Тави умными дерзкими глазами, она сказала:

– Дорога сказал, что ты так со мной и поступишь.

– Как поступлю? – недоуменно спросил Тави.

– Вырастешь, – ответила Китаи. Она вновь оглядела его с ног до головы. Казалось, она не испытывает ни малейшего смущения. – Станешь сильнее.

– Хм, – ответил Тави. – Я провинился?

Она бросила на него свирепый взгляд, а потом нашла на земле свой нож и подняла его. Тави успел заметить, что клинок инкрустирован золотом и серебром, а рукоять украшена янтарем и аметистами. Такое оружие обошлось бы ему в годовое жалованье на службе у Гая. Впрочем, Гай платил ему совсем немного. Теперь Тави разглядел на ее шее и запястьях ювелирные украшения, а в ухе – серьгу. Если все это украдено, то городские власти ее казнят, если Китаи попадется.

– Китаи, что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Голодаю! – прорычала она, ткнув носком туфли в испорченную булку. – И все из-за тебя, алеранец.

Тави покачал головой:

– А что ты делала до этого?

– Не голодала, – фыркнув, ответила она.

– Вóроны, Китаи. Как ты оказалась здесь?

Перед тем как ответить, она поджала губы:

– Я на страже.

– Что?

– Я стою на страже, – проворчала она. – Неужели ты ничего не знаешь?

– Я начинаю думать, что так оно и есть, – ответил Тави. – На страже чего ты стоишь?

Китаи закатила глаза, показывая раздражение и презрение:

– Ты глупец. – Она прищурилась. – А что делал ты на этой крыше? Почему ты на меня напал?

– Я не знал, что это ты, – ответил Тави. – Я пытался поймать вора по имени Черный Кот. Похоже, мне это удалось.

Глаза Китаи сузились.

– Единственный иногда благословляет удачей даже идиотов, алеранец. – Она сложила руки на груди. – Ты меня нашел. Чего ты хочешь?

Тави задумался. Для Китаи пребывание в Алере было очень опасным, в особенности в столице. Люди здесь враждебно относились к маратам. Когда мараты разбили легион принцепса Гая Септимуса в Первой кальдеронской битве, в Алере появилось множество вдов и сирот. А поскольку Коронный легион набирался в столице, десятки тысяч людей, населявших ее, ненавидели маратов.

Из-за атлетического сложения, бледной кожи и волос – а в особенности из-за миндалевидной формы глаз – в Китаи сразу признают варвара с востока. А если учесть, сколько она всего украла (подвергнув горькому унижению весь гражданский легион), она бы не дожила до тюрьмы или суда. Если бы ее увидели, разъяренная толпа, вероятно, схватила бы ее, забросала камнями, или повесила, или сожгла на месте, в то время как гражданские легионеры сделали бы вид, будто ничего не замечают.

Желудок Тави заурчал от голода, и он вздохнул:

– Первым делом я намерен достать еды для нас обоих. Ты меня здесь подождешь?

Китаи подняла брови:

– Неужели ты думаешь, я не в силах украсть еды для себя?

– Я не собираюсь красть, – сказал Тави. – Считай, что я приношу извинения за испорченную булку.

Китаи нахмурилась, а потом осторожно кивнула и сказала:

– Хорошо.

У него едва хватило денег, чтобы купить пару солидных куриных ножек, буханку свежего хлеба и кувшин яблочного сидра. Он принес угощение в темный переулок, где его терпеливо дожидалась Китаи. Тави протянул ей куриную ножку, разломил хлеб и предложил девушке. Потом он прислонился к стене и всерьез принялся за еду.

Очевидно, Китаи была не менее голодна, чем Тави, и они очень быстро покончили с мясом и хлебом. Тави сделал несколько больших глотков сидра, а потом передал кувшин Китаи.

Девушка выпила сидра, повернулась к Тави, и ее экзотические глаза заблестели. Она бросила пустой кувшин и уставилась на Тави, облизывая пальцы. Тави и сам смотрел на нее и не мог оторваться.

Наконец на губах Китаи заиграла улыбка.

– Ну, алеранец? – спросила она. – Чего же ты хочешь?

Тави заморгал, раскашлялся и отвернулся прежде, чем снова начал краснеть. Он сурово напомнил себе о том, чтó поставлено на карту. Сейчас он не может позволить себе отвлекаться, слишком многим людям это может стоить жизни. И это помогло Тави не думать о пальцах Китаи и ее губах. Тави вновь охватила тревога.

– Честно говоря, мне нужна твоя помощь, – сказал он.

Игривая улыбка Китаи исчезла, и в ее взгляде появилось любопытство, смешанное с некоторым беспокойством.

– И о чем речь?

– Нужно забраться в одно здание, – сказал Тави. – Я должен понять, как ты умудряешься обходить защиту, когда совершаешь свои ограбления.

Китаи мрачно посмотрела на него:

– И по какой причине?