Битва за Кальдерон

– Один человек заперт в тюремной башне. Мне нужно вызволить его из Серой башни так, чтобы не помешала защита, созданная фуриями, и нас никто не увидел. Да, и нужно все проделать так, чтобы никто не догадался, что он сбежал, хотя бы в течение четверти часа.

Китаи лишь спросила:

– Это будет опасно?

– Очень, – ответил Тави. – Если нас поймают, то посадят в тюрьму или убьют на месте.

Китаи с задумчивым видом кивнула:

– Значит, нас не должны поймать.

– И мы не можем потерпеть неудачу. Китаи, это может оказаться очень важным. И не только для меня, но и для всей Алеры.

– Почему? – спросила она.

Тави нахмурил лоб:

– У нас нет времени на долгие объяснения. Что тебе известно об алеранской политике?

– Я знаю, что все вы безумны, – ответила Китаи.

Тави не смог удержаться от смеха.

– Я понимаю, почему ты так думаешь, – сказал Тави. – Тебе нужна другая причина?

– Хотелось бы, – ответила Китаи.

Тави подумал пару секунд, а потом сказал:

– Тот, кого заточили в башню, мой друг. Он попал туда из-за того, что защищал меня.

Китаи немного подумала и кивнула.

– Причина вполне достаточная, – сказала она.

– Так ты мне поможешь?

– Да, алеранец, – ответила она, внимательно глядя на Тави. – Я тебе помогу.

Он серьезно кивнул:

– Спасибо тебе.

Ее белые зубы сверкнули в сумраке переулка.

– Не нужно меня благодарить. Подожди, пока не узнаешь, что нам потребуется сделать, чтобы попасть в башню.

Глава 31

Тави смотрел на огромные воздушные пространства, окружавшие Серую башню, и его сердце сжималось от ужаса.

Он довольно быстро узнал, как найти Серую башню. Назвавшись приезжим, он задал вопрос гражданскому легионеру с красным носом и таким пропитанным алкоголем дыханием, что оно могло вспыхнуть от малейшей искры, и тот тут же принялся объяснять Тави, как туда добраться. Речь его была не слишком внятной, но Тави его понял. Они с Китаи поспешно направились к башне, стараясь избегать больших скопищ людей, как на улице Ремесленников.

Теперь они стояли возле акведука, где собиралась вода горных ключей, – столицу окружали горы и зеленые чаши полей и доменов. От акведука отходила дюжина ответвлений, несущих чистую воду к резервуарам, расположенным по всему городу. С того места, где они стояли, Тави мог видеть почти незаметный скос акведука, проходивший через все окрестности, величественные арки поддерживали каменные желоба, по которым непрерывно с тихим журчанием текла вода. В нескольких сотнях ярдов впереди акведук проходил мимо штаба и казарм гражданского легиона с одной стороны и Серой башни – с другой.

Китаи быстро и уверенно шла по узкой и скользкой от воды каменной дорожке, окаймлявшей акведук. Она оглянулась на Тави через плечо.

– Хочешь, чтобы я шла медленнее? – спросила она.

– Нет, – раздраженно ответил Тави. Он полностью сосредоточился на ходьбе, стараясь не думать, как легко можно соскользнуть вниз, навстречу унизительной смерти. – Просто продолжай идти.

Китаи пожала плечами, на ее губах заиграла самодовольная улыбка, и она отвернулась от Тави.

Они приближались к башне, и Тави внимательно ее рассматривал. Строение казалось на удивление простым. Тави представлял себе нечто элегантное и в то же время мрачное, наводящее тоску на узников, для которых было бы недостижимым счастьем выброситься из башни и разбиться о камни. А на самом деле башня не слишком отличалась от казарм, хотя была выше и с более узкими окнами, да и дверей Тави заметил гораздо меньше. Башню окружала широкая лужайка, огороженная частоколом. У ворот стояли на посту стражники. Кроме того, у входа в башню замерли часовые. Небольшой патруль расхаживал вдоль частокола.

– Выглядит… мило, – пробормотал Тави. – Симпатичное место.

– Не бывает симпатичных тюрем, – ответила Китаи.

Она внезапно остановилась, и Тави чуть не врезался в нее, что могло бы привести к трагическим последствиям. Он с трудом восстановил равновесие и мрачно посмотрел на Китаи. В это время по улице, под акведуком, проходила группа странствующих певцов. У каждого из них была в руке зажженная свеча, как и предписывали традиции праздника.

Китаи внимательно наблюдала за ними, пока они проходили внизу.

– Тебе нравится музыка? – спросил Тави.

– Вы все поете неправильно, – ответила Китаи, с нескрываемым любопытством глядя вниз. – Нужно петь совсем не так.

– Что ты хочешь этим сказать?

Она нетерпеливо взмахнула рукой:

– Мой народ поет те песни, которые возникают у него на губах. Иногда сразу несколько песен. И всякий, кто поет, сплетает свою песню с теми, что уже поются. По меньшей мере сразу три песни – если их меньше, то и силы тратить не стоит. Но вы, алеранцы, поете только одну. И вы все поете одинаково. – Она недоуменно потрясла головой. – Наверное, во время тренировок можно умереть от скуки.

Тави усмехнулся:

– Но сами песни тебе нравятся?

Китаи посмотрела вслед удалявшейся группе странствующих певцов, и в ее голосе прозвучала грусть.

– Вы поете неправильно.