Беспокойные

Женские разговоры на этих приемах были еще хуже, потому что от меня ожидалось участие. Ха! Какая частная школа лучше? Какие гувернантки самые дешевые, но честные? По рукам ходил каталог с идеями для косметического ремонта: фотографии одного распотрошенного кухонного шкафчика за другим, снятые в привлекательных позах, как модели купальников. Фотографии пустых кастрюль на искрящихся конфорках и улыбающихся матерей, отцов и детей – все черноволосые и темноглазые, с невероятно бледной кожей и длинными ногами (и где в Фучжоу сыщешь такие экземпляры?). Я листала страницы и вспоминала диван в нашей квартире в Бронксе, те вечера, когда на ужин было более чем достаточно хот-догов и лапши быстрого приготовления. Или тот вечер, когда я бросила всё, что знала, ради нового города, в возбуждении и страхе от своего поступка.

Ён был на втором пиве, Чжао и Фу – на третьем.

– Мы сделали на экспорте шесть миллионов долларов за фискальный год, – говорил Чжао. – В прошлом году мы доставили рождественские заказы рано. Стоимость производства для «Уолмарта» составляла всего лишь четверть от розничной цены.

Ён повернулся ко мне.

– Моя жена долго работала в Нью-Йорке. Теперь она преподает английский, занимается переводами для «Ёнтекса».

Фу взглянул на меня. Я изобразила учительский голос.

– Я видела американские заводы, и им не сравниться с «Ёнтексом».

– А какие в Нью-Йорке дома? – спросил Фу.

– Высокие. Красивые. Величественные.

Луцзин опустила глаза в тарелку и почесала ногу.

– А погода?

– Летом жарко и солнечно, зимой – снег.

– Фучжоу мог бы быть перворазрядным городом, но поддался дурным тенденциям, – сказал Фу. – Слишком много чужаков.

– Дешевая рабочая сила, – сказала Луцзин.

– Двенадцать человек на одну комнату, друг у друга на головах, – сказал Чжао. – Когда так живешь, ничего удивительного, что к тебе относятся не лучше, чем к крысам.

Я ненавидела эти гадости, но терпела. Ён попросил меня прийти, чтобы произвести хорошее впечатление на закупщика «Уолмарта». Однажды, когда я возразила клиенту насчет сычуаньских рабочих, Ён не смог заключить сделку. Несколько недель он нервничал, что из-за потенциального банкротства «Ёнтекса» лишится квартиры, никогда не переедет в Цзяньбинь, как хотел. «Не понимаю, почему ты не переживаешь», – сказал он, и я уже хотела ответить, что он перегибает палку, что ничего плохого не случится, а потом увидела, что он боится по-настоящему, услышала дрожь в голосе. Самый худший страх Ёна – что в нем распознают фальшивку, что он совершит фатальную ошибку, которая приведет к падению статуса. Этот город полон таких людей. Здесь легко зарабатывают и легко разоряются. Но Ён никогда не жил без денег и потому не мог себе представить, что это вообще возможно.

Я достала из сумочки телефон. Уведомление на экране о новом сообщении с незнакомого номера; я не слышала звонка. Попросила прощения и вышла в фойе ресторана, набрала код и включила голосовую почту. «Алло? – сказал мужской голос. Медленная, нерешительная фучжоуская речь со странным, неузнаваемым акцентом. – Это сообщение для Полли Гуо».

Сперва я думала, что это звонит клиент с жалобой на «Ворлд Топ» или рабочие Ёна насчет очередного изменения в бесконечных обновлениях кухни.

«Это твой сын, Деминь».

Сердце часто забилось. Я прослушала сообщение. Твой голос был глубоким, взрослым, но что-то в нем узнавалось, несмотря на паршивый китайский: «Я хорошо. Нью-Йорк там, где я живу. Леон твой номер дал. Леона нашел я, Майкл нашел меня. Ты хорошо? Я хочу с тобой говорить».

Ты оставил телефонный номер и сказал, что я могу звонить в любое время. Я закусила пальцы. Руки прострелила боль. В порядке ли ты? Как ты меня нашел? Я много лет не общалась с Леоном. Когда на меня посмотрела хостес, я вынула пальцы изо рта и попыталась улыбнуться. «Звонок по работе», – сказала я.

Как долго я хотела тебя найти. Леон говорил, что тебя усыновили американцы, что о тебе заботятся, настаивал, что ты в добрых руках, и я старалась ему поверить, потому что единственным способом продолжать жить было вести себя так, будто тебя нет, будто нам лучше оставаться порознь, как сейчас. Но если бы у меня был выбор – а его не было, – я бы никогда тебя не отдала, никогда! Я снова проиграла сообщение, сохранила номер. Если не обращать внимания на акцент и дерьмовую грамматику, казалось, что с тобой все хорошо – что ты здоров и счастлив.

Когда я вернулась, большие тарелки с едой уже показались гротескными, сибаритскими. Чжао и Фу подняли кружки. «За успех», – сказал Ён. Я повторила тост, но моя рука дрожала.

– Фу впечатлило, что ты жила в Нью-Йорке, – сказал Ён, когда поднимался на минивэне по холму.

Я проверила телефон – новых звонков не было.

– Надеюсь, вы закроете сделку.

– Я тоже на это надеюсь.