Бенни и омар

Позже, всякий раз, как Бенни вспоминал этот период своей жизни, он характеризовал его как время активного познавания; оба мальчика самозабвенно обменивались друг с другом культурными особенностями своих стран, так что со временем оба вполне могли стать свободными от каких-либо национальных предрассудков. С другой стороны, Джессика запомнила из как двух чумазых хулиганов, которые не могли взглянуть на окно без того, чтобы его не разбить. Бенни часто думал, что втайне его родители были довольны, когда он в очередной раз попадал в неприятности, поскольку это давало им законный повод попрактиковаться в сарказме. Таким образом, в некотором смысле, всякий раз, как он хулиганил, он делал ма и па одолжение.

На самом же деле, Пат и Джессика Шоу были на седьмом небе от счастья, что у их сына появился новый близкий друг. Но им нельзя было позволить Бенни это заметить, иначе он мог решить больше не водиться с маленьким сыном охранника. Правило номер пять карманного кодекса «без пяти минут тинэйджер»: всё, что нравится твоим родителям, по определению является отстоем. Так что Джессика регулярно одаривала молодого Омара таким же неодобрительным взглядом, как и любого из старых приятелей Бенни в Уэксфорде. Это делало её сына счастливым, а ей давало лишнюю возможность попрактиковать выражение лица «Воплощение ^Юноны». (85)

Само собой, Омар не всегда был свободен. Ему приходилось заниматься разными нудными делами, чтобы просто выживать. Омар был кем-то вроде тунисского аналога ^{Артура Дейли} (86). Он готов был купить или продать всё, что угодно, если с этого можно было получить прибыль. Для неискушённого глаза большая часть того, что он реализовывал, являло собой груду барахла, но Омар мог найти покупателя практически для чего угодно. Надо было просто знать, где всё это можно достать. И мальчик, казалось, имел природный дар для такого рода вещей.

В этом отношении посёлок был настоящей сокровищницей. Стройплощадка была надёжным поставщиком блоков, пиломатериала, гвоздей, шурупов и стальной арматуры. Хотя с арматурой было много возни. Перевозить её приходилось, волоча позади мопеда. Во время такой транспортировки терялось от одного до трёх дюймов от её первоначальной длины, в зависимости от того, как далеко приходилось тащить товар.

Каждодневные вопросы также решались им по мере поступления. У Омара не было туалета как такового, или, наверное, правильнее было бы сказать, что их у него были сотни, рассеянные по всей территории. Ещё он использовал пустующие домики в посёлке, пролезая ночами внутрь для того, чтобы принять ванну или постирать в стиральной машине на быстром режиме свою одежду. Это был странный способ существования. Но Омар выглядел вполне здоровым и счастливым, хотя и нельзя было сказать, что особо чистым.

Наконец прибыл багаж семейства Шоу, а вместе с ним – запасная клюшка Бенни и остальной инвентарь. Бенни смог приступить к обучению Омара игре в хёрли, и по прошествии месяца у них уже были вполне сносные спарринги в оливковой роще. Бенни доставляло удовольствие выдавать громогласные ругательства в отношении своего друга. Он был учеником тренерской школы Отца Барти, где для воодушевления игроков применялся исключительно метод кнута. Заставить молодых парней научиться хоть чему-нибудь мог только страх перед последствиями.

Вопреки самому себе, Бенни становился всё более раскрепощенным. Он даже перестал чувствовать необходимость всё время умничать, что, впрочем, не означало, что он не пользовался удобным случаем, если таковой возникал.

Было удивительно, как оба мальчика не убились уже раз сто. Носясь кругом на мопеде и прыгая с самого верха забора, они использовали столько жизней, сколько потребовалось бы целому мешку котов. Но никогда ещё удача не изменяла Бенни и Омару.

В одну из субботних ночей Бенни по собственной воле принял душ. Омар пригласил его на ужин в свою лачугу. Парень был столь серьёзен, что Бенни посчитал за лучшее, если он заново познакомит давно не мытую голову со щёткой. Ма и па отправились в город для совместного с Тафтами поедания чего-то местно-съестного. Он легко мог успеть вернуться раньше них. Подлиза же мог сам за собой присмотреть. Бенни улыбнулся.