Белые зубы

– Аминь, мистер Топс. Готовьтесь встретить Господа! И запомни, Айри Амброзия, так я и говорю: я стану одной из них. И еще: я поеду на Ямайку, чтобы встретить там Конец света. В год прихода нашего Господа я вернусь домой. И ты тоже сможешь туда поехать, если будешь меня слушать и учиться. Хочешь поехать на Ямайку в двухтысячном году?

Айри вскрикнула и бросилась обнимать бабушку.

Гортензия вытерла слезы фартуком.

– Слава Богу, я живу в этом столетии! Я живу в этом ужасном веке с его горестями и бедами. Но, слава Богу, моя жизнь и началась, и закончится во время землетрясения.

Маджид, Миллати и Маркус. 1992, 1999

Нужно помнить, поцелуй –
всего лишь поцелуй;
А вздох – всего лишь вздох;
Главное остается,
Когда проходит время.

Герман Хапфельд

«Когда проходит время»

(песня 1931 г.)

Глава 16. Возвращение Маджида Махфуза Муршеда Мабтасима Икбала

– Простите, вы же не собираетесь здесь курить?

Маркус закрыл глаза. Дурацкая постановка вопроса. Так и подмывает ответить в той же драматичной манере: «Нет, курить я здесь не собираюсь» или «Что вы, как я могу здесь курить?».

– Простите, я просила…

– Я услышал, – мягко произнес Маркус, поворачивая голову к соседке по единственному подлокотнику, полагающемуся на каждую пару пластиковых типовых кресел в длинном ряду. – А, собственно, почему нет?

При взгляде на собеседницу раздражение как рукой сняло: соседка оказалась стройной симпатичной азиаточкой с очаровательной щербинкой между передними зубами, высоко завязанным «хвостом» и коленками, обтянутыми армейскими штанами, на которых (ничего себе!) лежал его научно-популярный труд «Часовые бомбы и внутренние часы организма: путешествие в генетическое будущее», который он создал в соавторстве с писателем Т. Бэнксом и выпустил прошлой весной.

– А потому, болван, что в Хитроу курить запрещено. Даже пару затяжек. И, уж конечно, нельзя курить эту чертову трубку. Кресла спаяны насмерть, а у меня астма. Причин, мне кажется, довольно?

Маркус добродушно пожал плечами:

– Вполне. Интересная книжка?

Для Маркуса это было внове. Раньше он со своими читателями никогда не встречался. Тем более в зале аэропорта. Он всю жизнь писал академичные тексты, которые читал малый круг избранных, и почти всех он знал лично. Он никогда не пускал свои работы, как половинку одежной кнопки, плыть к безвестным берегам.

– Что, простите?

– Не беспокойтесь, если вы против, я курить не буду. Просто хотел спросить: интересная книжка?

Девчушка сморщилась и уже не казалась Маркусу такой уж хорошенькой – подбородок явно великоват. Закрыла книжку (распахнутую на середине) и глянула на обложку, будто забыла, что читает.

– На мой вкус, ничего. Непонятная чуток. Хрен проссышь.

Маркус нахмурился. Идея этой книги принадлежала его агенту: материал излагается на двух уровнях – научном и популярном и строится по парному принципу: в одной главе Маркус описывает научные достижения в области генетики, в другой писатель рассуждает на ту же тему с позиции будущих перспектив, литературы, «а что будет, если» – и так на протяжении восьми пар глав. Маркус, у которого росли сыновья университетского возраста и приезжал учиться праву Маджид, согласился в этом участвовать из меркантильных соображений. В итоге книжка не стала для него привычной удачей, и Маркус относился к ней как к, в общем-то, провальной. Но чтобы непонятная? И хрен проссышь?

– Э-э-э, в каком смысле непонятная?

Девушка уставилась на него с неожиданным подозрением.

– Это что, допрос?

Маркус отпрянул. Вдали от дома, от лона семьи его чалфенистская уверенность немедленно куда-то улетучивалась. Прямой по натуре человек, он не видел смысла задавать иные вопросы, кроме прямых, но в последние годы стал замечать, что незнакомцы не всегда так же прямо ему отвечают, как домашние. Во внешнем мире, за стенами колледжа и дома, для общения с окружающими требовалось что-то еще. Особенно если в собеседники набивается немолодой мужчина с экстравагантными кудряшками и в очках с половинчатой оправой. Тогда разговор нужно приправлять любезностями, проходными фразочками, всякими «спасибо» и «пожалуйста».

– Что вы, какой допрос. Просто я тоже собираюсь почитать эту книгу. Слышал, она неплохая. Потому-то мне и интересно, что вы нашли в ней непонятного?

Убедившись наконец, что Маркус не серийный убийца и не насильник, девушка расслабилась и позволила себе откинуться на спинку кресла.

– Не знаю. Скорее она даже не непонятная, а пугающая.

– Почему?

– Ну вся эта генная инженерия.

– И что?