Башня Ворона

– Десять дней, – холодно отозвался Мават. – Спустя десять дней ты по-прежнему дышишь. Помнишь мальчика-верба? Он исполнил свой долг, имея под рукою лишь заостренный кусочек металла, переданный Охотницей. Кусочек металла и несгибаемую волю. Неужто Ворон отказал тебе в помощи? Никогда не поверю.

– Я взывал к нему, – оправдывался Глашатай, – но тщетно. А одною силой воли сердце не остановить, как ни пытайся!

– Разве? – процедил Мават. – Но зачем отдавать все на откуп случаю, если у тебя в распоряжении имелось верное средство?

Он качнул фонарем в сторону лестницы:

– Почему ты не скатился вниз?

На лице Глашатая отразилось недоумение.

– Ты ведь мог перекатиться на площадку и ждать прилива!

У Глашатая перехватило дыхание, и он не нашелся с ответом.

– Мне все ясно, – отчеканил Мават. – Ты – клятвоотступник, а не Глашатай. Вернее, перестал быть таковым, покорившись Гибалу и судьбе.

Он с презрением отвернулся, устремив взор на дверь моей темницы.

– Мальчик, мальчик, – позвал Глашатай, словно впервые заметив тебя. – Умоляю, разрежь веревки.

Ты в ужасе воззрился на него. Мават, по вполне понятным причинам, воспринял предательство отца как личную трагедию, но для тебя оно было не меньшим злодеянием. Как и для всего Ирадена.

Мават распахнул дубовый створ, и дальнейшие слова пленника потонули в чудовищном скрежете. Мгновение Мават смотрел на меня, после чего захлопнул дверь и, не удостоив отца взглядом, направился к лестнице.

Ты поспешил следом, но уже через две ступени наткнулся на Мавата, застывшего с фонарем в вытянутой руке. В глазах у него стояли слезы.

– Господин?

– Вся жизнь, – бормотал он в пустоту. – Вся жизнь под откос.

Мават обернулся. Ты озадаченно нахмурился, не в силах сообразить, о чем он толкует. В отличие от меня.

– Господин… – позвал ты, но в последний момент осекся и переменил тему. – Тот валун… Откуда он и для чего?

– Понятия не имею. Я всегда знал, что в подклете сокрыто нечто, вверенное заботам Глашатая. Очевидно, валун и есть та самая реликвия, ведь ничего иного там нет.

Мават опустился на ступеньку и, пристроив подле фонарь, закрыл глаза.

– Чего добивается Гибал? Какую ведет игру? Передай мне в точности его слова!

– Господин, если твой дядя нагрянет сюда…

– Не нагрянет, – перебил Мават. – Вода поднимается. Гляди.

На твой суд уровень воды остался прежним, однако ты смолчал, покорно сел рядом и постарался детально воспроизвести монолог Гибала.

– Гибал считает этот… этот предмет богоизреченным. До меня и раньше доходила молва, будто в подклете хранится оружие времен войны с градом Вускцией.

– Валун мог взяться только оттуда, – твердо заявил Мават. – Как он сказал? «Когда наделивший его могуществом бог умрет»? Да, камень богоизреченный. Другой вопрос – как он вращается? За счет чего?

– Господин, под ним есть комната с колесами и валами. Похоже на водяную мельницу, только в разы больше.

– Полагаю, кто-то решил обезопасить богоизреченный предмет, – сообщил Мават после недолгого раздумья. – Хитрый ход – сделать его неподъемным и наделить силой лишь при вращении. Страшно вообразить, каким могуществом он обладает, коли Ворон не поленился доставить его сюда, водрузить на постамент и заставить вращаться.

– Господин…

Твое лицо исказила болезненная гримаса – смесь страха и обреченности перед тем, что неминуемо последует за твоими словами.

– Когда я впервые спустился сюда, валун… валун говорил со мною.

Мават посмотрел на тебя в упор:

– Говорил? Как? Что он сказал?

– Не знаю, откуда шел звук, – признался ты. – Но он был поистине… поистине чудовищным. Кровь стынет в жилах.

– Так что он сказал? – не унимался Мават.

– Господин, он сказал: «Эоло, теперь слышишь меня?» А я… сперва оцепенел, потом кое-как вымолвил: «Кто здесь?» Но мои слова заглушил скрежет, а он более ничего не добавил. Тогда я бросился наутек. Бежал, не разбирая дороги. Господин, разве град Вускция в войну не пленил иноземных богов, дабы местные покровители подпитывались их могуществом?

– По слухам, водилось за ними такое, – кивнул Мават. – Впрочем, сейчас это совершенно не важно. Важно, что Гибал вознамерился лишить Ворона человеческой жертвы и едва ли собирается отдать себя на заклание. Грязный предатель.

Он умолк, погрузившись в раздумья; ты сидел рядом – напряженный, измученный, подавленный, уронив голову на руки.

– А вдруг в словах Гибала есть доля истины? В отсутствие аватара Ворон уязвим. Вдруг он не способен переродиться иначе, как через жертвоприношение? А Гибал решил ему воспрепятствовать в надежде, что он… – Мават ткнул пальцем в сторону моей темницы, – будет питать Ираден и дальше, а Гибал тем временем подберет ему на замену иного бога-покровителя. Все в точности, как он и говорил.

– Господин, – распрямился ты. – Почему твой дядя по-прежнему восседает на скамье? Почему он до сих пор жив?

Мават только отмахнулся:

– Наверняка изобрел какой-нибудь хитрый способ обойти запрет. Зизуми… Если Гибал преуспел, то лишь с ее благословения. – Его голос дрогнул.