Багет в багровых тонах

– Я тоже не жалуюсь, – сказала я, пытаясь не раствориться в нем, – но разве мы не собирались пойти поужинать?

Он еще раз поцеловал меня в губы и улыбнулся.

– Ужин так ужин.

Он взял меня за руку и повел вниз по ступенькам к своему фургону.

– Какие предпочтения?

– Никаких. Куда бы мы ни поехали, мне везде подойдет.

– Есть новое итальянское местечко у Порт-Таунсенда.

– Отлично.

Мгновение спустя мы уже были в пути. В ресторане хозяйка привела нас к уютному столику с видом на океан. Как только мы получили напитки и заказали пасту, я рассказала Бретту о своем дне.

Он слушал, и на лбу у него вновь появилась знакомая беспокойная морщинка.

– Рэй использовал тебя как приманку? – спросил он, как только я закончила говорить. Его голос звучал очень недовольно.

– Они с Рутовски все время наблюдали за мной.

– Ты могла пострадать. И все могло сложиться гораздо хуже. На днях Рэй сказал, что переживает: ты слишком увлеклась расследованием, а теперь он сам тебя вмешивает в это дело.

Я взяла Бретта за руку:

– Но я сама захотела пойти. И все в порядке, просто расстроилась, что в итоге мы так ничего и не узнали. – Я сжала его руку. – Не злись на Рэя.

Он тоже сжал мою руку и провел большим пальцем по костяшкам.

– Хорошо. Я рад, что ты в порядке.

– Как прошел твой день? – спросила я, когда перед нами поставили тарелки.

– Работал, все довольно прозаично. Но мне позвонили насчет Бентли.

Я выпрямилась

– Позвонили? С ним все в порядке?

– Он поправляется. Одна из посетительниц клиники узнала Бентли и подумала, что это собака ее соседа. И она оказалась права.

Я испытала легкое разочарование.

– Значит, ты не сможешь его взять?

Бретт улыбнулся, удивив меня.

– Смогу. Хозяйка Бентли недавно умерла. Ее сын унаследовал все ее имущество, но он не любит собак и Бентли ему не нужен.

Я не понимала, как такое может быть, но была рада за Бретта и Бентли.

– Этот хозяин не знает, что случилось с Бентли? – спросила я.

– Он сказал, что случайно ударил его машиной, когда сдавал задним ходом. Бентли на своих трех лапах бросился бежать и так и не вернулся.

– Бедный пес.

– Надеюсь, больше неприятностей его не ждет. Завтра он официально станет членом семьи Коллинз.

– Бретт, это прекрасно!

Я улыбнулась ему в ответ, и остаток ужина мы болтали о Бентли и других приятных темах. Когда мы вышли из ресторана, Бретт взял меня за руку и мы пошли к его фургону.

– Знаешь, чего еще вкусного я бы сейчас съел? – сказал он.

– Разве ты не наелся? – спросила я, потому что Бретт съел свою пасту, а потом помог мне закончить мою.

– Для мороженого всегда есть место.

Я открыла пассажирскую дверь фургона.

– Если это значит, что мы едем в «Мороженые шарики», то я за.

Бретт улыбнулся:

– Тогда запрыгивай.

Бретт помог мне забраться в фургон, и вскоре мы ехали по шоссе в сторону Уайлдвуд-Ков, где у реки располагалось кафе-мороженое «Мороженые шарики». Мы припарковались неподалеку, и поскольку я наелась пастой, то взяла маленький клубничный рожок, а Бретт взял большое лакричное мороженое.

Он заплатил за угощение, и мы пошли на пляж, наслаждаясь десертом. В этом конце бухты мы были недалеко от места, где погиб мой двоюродный брат Джимми три месяца назад, поэтому, когда искали, где присеть, я выбрала бревно подальше от черных скал мыса Майлера. Мы сидели рядом, Бретт обнимал меня, и, глядя на воду, мы ели мороженое.

– Сколько воспоминаний, – сказала я, откусив кусочек мороженого.

Я часто в детстве ходила на пляж, купив мороженого в «Шариках». Иногда бывала тут с Бреттом и его друзьями.

– Хорошие воспоминания, – согласился Бретт. – Но и сейчас мне тоже очень нравится.

Я улыбнулась и прислонилась к нему.

– Мне тоже.

Когда мы покончили с мороженым, я прижалась к Бретту еще ближе.

– Как дела у Донни и Эммы? – спросила, имея в виду двух его друзей детства, которых я знала.

– Донни – инженер-программист. Он живет в Кремниевой долине с женой и двумя детьми.

– Дети, наверное, рыжие и веснушчатые? – спросила я, вспоминая огненные волосы Донни.

Бретт улыбнулся.

– Ага. А Эмма в Испании. Как-то она поехала туда отдохнуть, и ей так понравилось, что в итоге она туда переехала.

– Много людей, с которыми ты вырос, уехали?

– Довольно много. Но некоторые никуда не уезжали, а некоторые, как я, уехали, а потом вернулись.

– Я рада, что ты вернулся. Не думаю, что иначе мы бы пересеклись, даже живя в одном городе.

– Об этом решении я точно не жалею.

Он взял меня за руку, провел большим пальцем по костяшкам моих пальцев – он постоянно так делал, и мне очень нравилось. Мы оставались на пляже, молчали или тихо болтали. Мимо проходили люди, дети и собаки плескались в океане, но мне казалось, будто мы с Бреттом в совершенно отдельном мире. В конце концов, когда солнце опустилось ниже мыса Майлера на западе, я вздрогнула от вдруг набежавшего холода.

Бретт встал, потянул меня за руку и поднял на ноги.

– Ты замерзла. Надо отвезти тебя домой.

Я взяла его за руку, когда мы шли по пляжу, возвращаясь к его фургону. Я хотела пойти домой, но мне не хотелось расставаться с Бреттом.

– Может, ты снова останешься у меня?

Бретт обворожительно улыбнулся.

– Я боялся, что ты не спросишь.