Атомный конструктор №1

С ГОДАМИ Давид Абрамович стал чаще обращаться мыслями к прошлому — об этом можно судить по тому, что он начал набрасывать воспоминания о Николае Леонидовиче Духове. Приходило и желание обобщить в неком своде правил и советов, а то — ив монографии, свой личный опыт конструирования. Тогда он впервые записал в записную книжку нечто вроде этюда «Об этике конструирования». И тогда же, сразу за пометкой для памяти: «В. Дементьев — Савельевский переулок. Журнал «Москва», № 11–76 г.», он написал ниже и даже подчеркнул: «Сижу в президиуме, а счастья нет!»

Выразительность этой констатации — вне сомнений, чего не скажешь об авторстве, потому что фраза взята в кавычки. Возможно, это была мысль самого Давида Абрамовича, а возможно — вдруг всплыла откуда-то цитата или запись хлесткой сентенции, услышанной от кого-то. Однако написано это было его собственной рукой.

А на следующей странице начинается этюд «Об этике конструирования».

Пожалуй, связь между одним и другим усматривается. И если вдуматься, в такой жесткой и беспощадной по отношению к себе и судьбе констатации не было бравады. Его жизнь и действительно порой была не сахар. Даже в семидесятые годы, со звездой Героя Социалистического Труда, с орденами и лауреатскими медалями на груди.

От временных душевных кризисов никто из подлинно творческих натур не застрахован. Но в целом можно сказать, что вторая половина семидесятых годов, а потом — и наступившие начальные восьмидесятые годы, стали для Фишмана временем спокойного — если можно так выразиться — триумфа. В 1977 году ему исполнилось всего шестьдесят. Через пять лет наступило 65-летие. Ни в душе, ни в теле старость не ощущалась, хотя порой годы и сказывались.

Однажды на каком-то новогоднем «капустнике» его жене — Евгении Николаевне — подарили мини-открытку с незатейливыми стихами:

Она лучшая мама!
В этом счастье и драма!
От Нины и Коли
Она как в неволе…
И тем более —
Что она красивая дама!
(Се ля ви — драма!)

Но и сам Давид Абрамович был не самым худшим папой, и даже более того — отцом он был образцовым. Вот, скажем, его письмо сыну из больницы, куда Фишман попадал не часто, но попадал:

«Дорогой мой Коленька!

Мама вчера мне сказала, что ты уже прочитал «20 тысяч лье под водой». Понравилось, наверное, тебе очень. Напиши мне, кто такой капитан Немо и почему он решил жить под водой.

А я вот в «Неделе» прочитал тоже очень увлекательную историю одного смелого путешествия, которое было предпринято совсем недавно. Это — короткая, но интересная заметка. Называется она «Безумству храбрых», начинается она на 6 стр. и продолжается на 14 и 15 стр. Обязательно прочти и напиши мне свое впечатление.

Через некоторое время, совсем скоро, ты сможешь прочесть «Путешествие на Кон-Тики» Тура Хейердала. Это тоже очень смелое путешествие на плоту через океан. Эта книга есть у нас, Нина поможет тебе ее найти. Коля, давай с тобой регулярно переписываться, хотя бы каждый день. Ну, будь здоров. Жду твоего письма. Целую.

Твой папа».

Еще одно письмо — теперь уже сразу сыну и дочери, написано тоже в палате больничного здания в городском медицинском городке «на Маслихе». Похоже, только оказавшись в постели на положении больного, Давид Абрамович находил время на писание. К тому же, детей ему не хватало — вот он и писал им.

Письмо без даты, но, судя по названию отличного детского фильма «Акваланги на дне», написано оно в середине 60-х годов: