Атомный конструктор №1

Давид Абрамович писал это накануне своего пятидесятилетия. Возраст — достаточно молодой, но далеко не школьный и даже — не студенческий. Однако для Фишмана было важно в деталях, в нюансах осмыслить общую идеологию надежности. И в его тетради появляются формулы и кривые различных законов распределения вероятности — он разбирался, чем одно отличается от другого, какое где применимо. И применимо ли — в зарядостроении — вообще.

Мысли, комплексно выстраивающие систему качества изделий, он записывал тогда часто, чтобы потом выяснять вопрос, уяснять его — вначале самому себе, затем уточнять, доказывать, а потом — и приказывать!

В результате он прочно стоял на занятых позициях! И защищал их не из-за «чести мундира», а потому, что эти позиции были взяты им если и не с бою, то — в честном и упорном труде. В записной книжке 1976 года отыскиваются его заметки о Саратовской системе качества, о Минской системе качества — тогда все это было модно. Однако для зарядов необходимо было нечто самобытное, и ко временам повальной моды в СССР «на качество» «зарядная» система качества Фишмана в решающей степени уже сложилась — я ранее об этом написал. Тем не менее, Давид Абрамович постоянно думал о ее совершенствовании, о том, как организовать оружейную работу оптимально и при этом — экономично. И записывал:

«1. Зачетные испытания можно совместить с установочной партией.

2. Участие ВП (военной приемки. — С.К.) в предварительном этапе.

3. Шире практиковать распространение результатов испытаний на модификации конструкций и проводить только те испытания, которые защищают изменный параметр.

4. ЯКИ (летно-конструкторские испытания. — С.К.).

5. Число макетов зарядов не соответствует получаемой нами полезной информации.

6. Увеличить роль поэлементной отработки и модельных опытов, особенно для новых решений. Это позволит затем сократить объем испытаний на макетах».

Безусловно, непрофессионалу, особенно гуманитарию, читать подобного рода дневниковые записи или вообще неинтересно, или намного менее интересно, чем дневники известного писателя или знаменитого оперного тенора… Но, пожалуй, даже тем, кто далек от научно-технической сферы жизни современного общества, не мешает вчитаться в приводимые в этой книге профессиональные размышления Фишмана внимательно и вдумчиво. Ведь булки не на деревьях растут, а реальные надежные конструкции не возникают в результате пусть самого гениального, но одномоментного озарения… Все определяет труд— много труда многих талантливых или просто квалифицированных профессионалов. А свести труд многих воедино, «к одному знаменателю», дано далеко не каждому.

Фишману это было дано, а точнее, ему далось это все тем же большим трудом — и личным, и коллективным. Об этом хорошо и точно сказал один из преемников Фишмана, Главный конструктор РФЯЦ-ВНИИЭФ Евгений Дмитриевич Яковлев:

«Заслуга Давида Абрамовича прежде всего в том, что он создал систему конструирования зарядов, в основе которой лежит принцип реализации в конструкции сбалансированных функциональных, технологических, эксплуатационных и стоимостных характеристик. Перед разработчиками зарядов всегда стоит острый вопрос: с какой точностью в реальной конструкции должна воспроизводиться физическая модель? Практика создания первых зарядов, профессиональная психология физиков-теоретиков ориентировали конструкторов на воспроизведение физсхемы с предельной технически достижимой точностью. Широкий кругозор инженера-оружейника, понимание особой логики развития военной техники, ответственность за технологические и эксплуатационные свойства оружия не позволяли Давиду Абрамовичу безоговорочно следовать этому условию.

От него требовалась организация масштабной работы по поиску лучших конструкторских решений, кропотливое изучение технологических проблем, оправданный технический риск, непреклонная воля в отстаивании на любом уровне своей позиции для того, чтобы в конечном итоге конструкторские и технологические параметры ядерных зарядов были поставлены на один уровень с их физическими характеристиками».

Действительно, то, что конструкторы не шли некритически на поводу у физиков-теоретиков — заслуга, прежде всего, Фишмана. Это не всем нравилось, но это почти всегда шло на пользу общему делу.

А это, в конце концов, было самым важным и существенным.