Атомный конструктор №1

«Дорогие мои ребятки Ниночка и Коленька!

Большое спасибо за коротенькое, но содержательное послание.

Вчера вечером мы с мамой из окна наблюдали, как вы шли на стадион. Из моего окна виден наш дом, вернее угадывается, т. к. он закрыт соснами. Когда завтра пойдете в бассейн, задержитесь возле автобусной остановки и помашите мне рукой, я буду за вами следить.

Жаль, что вы прозевали «Хижину дяди Тома». Коля, напиши мне содержание кино «Акваланги на дне» и пришли с мамой.

Нина, пришли мне I и II том фейнмановских лекций (классические лекции по физике. — С.К.) и «Сопротивление материалов» (лежат на швейной машинке). Конечно, если ты сама читаешь I том Фейнмана, то не надо.

Да, Нина, пришли мне решение задачи с катком. Для тебя это будет повторением.

Коля, твой карандаш оказался неудачным, пришли мне простой, лучше с резинкой.

Ребята, обязательно катайтесь на лыжах.

Нинок, как мы с Колей сделали (оборудовали тебе лыжи)? Довольна?

Жду завтра от вас более подробных писем.

Будьте здоровы. Слушайтесь маму. Целую крепко, крепко.

Папа».

К концу семидесятых дети выросли, «неволя» закончилась. Зато «лучшей маме», как и любящему папе, прибавилось лет. Но ведь и опыта жизни, и впечатлений от нее — тоже прибавилось!

День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем шли один год за другим. И каждый из них был не то что бы очень уж удачливым — все основные удачи и награды на долю героя моего рассказа уже выпали… Но каждый новый год был плодотворным и результативным. Каждый год начинались новые «завязки», новые проекты. Порой теоретики просто заваливали проектантов и конструкторов КБ-1 идеями и техническими заданиями.

Шел постоянный процесс совместных работ с внешним миром: коллегами по Минсредмашу, ракетчиками, учеными Академии наук, военными. Возникали новые направления исследований, новые проблемы, создавались новые отделы и расширялись старые. И все это — в уверенном деловом ритме, когда знаешь, что так или иначе, но проблемы будут решаться и будут решены, потому что мы умеем их решать и страна дает нам все для того, чтобы мы их решали.

Хотя с 1959 года Давид Абрамович оставался во все той же должности Первого заместителя Главного конструктора, его профессиональный статус рос и рос. Он возглавил Межведомственную комиссию по надежности, стал членом специализированных Советов по присуждению кандидатских и докторских степеней, был председателем секции Научно-технического совета института и членом НТС-2 (оружейного) Министерства среднего машиностроения.

О Фишмане тех лет хорошо написал Василий Тихонович Солгалов, давний его сподвижник, позднее ушедший на партийную работу:

«У него была потрясающе развита интуиция. Рассматривая вопрос сегодня, видел, что будет завтра в серии, в войсках. Был масштабен в мышлении, отлично знал зарядостроение и был инженером от бога: досконально знал конструкции зарядов, технологию применяемых материалов, газодинамику, внедрение в серию и серийное производство, эксплуатацию зарядов в хранилищах и воинских частях.

Он очень много сделал для установления работоспособной связи зарядчиков с разработчиками носителей, всегда уделял этим вопросам много внимания и всегда держал их под неослабным контролем. Он постоянно укреплял творческие связи с Главными конструкторами, разрабатывающими носители, директорами заводов, поставлявшими специальные материалы, с директорами серийных заводов».

К слову, об интуиции.

Однажды ведущий конструктор КБ-1 Юрий Герасимов принес Фишману на утверждение чертеж некой важной детали со многими тысячами повторяющихся элементов. Первый зам Главного долго смотрел на эту, как пишет Герасимов, «многотысячную рябь из точек и линий», и вдруг сказал: «А почему у вас эта точка нарушает симметрию картины?»