Ататюрк. Особое предназначение

— Султан и его правительство, — обратился к собравшимся, — оказались в плену у союзников. Страна — на краю пропасти. Мы с вами должны найти решение, чтобы положить конец этому трагическому положению. Жители Амасьи, мы должны сбросить оковы, смыть позор, мы будем защищать нашу родину до последнего камня!

Кемаль знал, на каких струнах турецкой души ему играть.

Да и кто мог отказаться освободить томившегося во вражеском плену любимого султана и правительство, сражаться, защищая родину?

Конечно, его поддержали!

19 июня в Амасью прибыли Рауф и Фуад.

Рауф вернулся из Западной Анатолии, где встречался с военными командирами и отрядами, сражающимися с греками, выяснял их возможности, снаряжение, их боевой дух.

В тот же день Кемаль призвал командующего 1-го корпусом армии в Эдирне полковника Кафера Тайяра присоединиться к движению сопротивления анатолийцев.

Как совсем еще недавно в Шишли, Кемаль вместе с Рауфом и Фуадом принялись за работу.

«Мы начали обсуждать проблемы страны и обсуждать возможность общения с большевиками», — телеграфировали они Карабекиру.

Не веривший в бескорыстную помощь Москвы генерал отнесся к их затее скептически.

Однако сам Кемаль не разделял опасений Карабекира.

И ничего странного в том, что не переносивший коммунистические идеи Кемаль шел на сотрудничество с большевиками, не было.

Ленина он не читал, но о необходимости компромиссов знал хорошо.

К этому времени он и сам сотрудничал с людьми весьма сомнительной репутации.

И чего в этом отношении стоил тот же Хромой Осман из Гиресуна, державший в страхе не только армян и греков, но и своих братьев мусульман.

А братья Решит, Тевфик и Этхем!

Свободолюбивые, гордые и смелые, они имели свои виды на борьбу за Независимость и не собирались уступать никому.

Да, очень скоро их дороги разойдутся, и для многих из них сближение с Кемалем закончится трагически, но пока еще им было по пути, и он сквозь пальцы смотрел на их далеко не всегда благочестивые деяния.

Главное — добиться своей цели, а потом он сумеет разобраться со всеми непокорными.

Да и чего бояться?

Ведь мусульмане России жили при режиме большевиков.

«Наше сближение, — успокаивал он в ответной телеграмме Карабекира, — произойдет отнюдь не на идейной почве, а в переговоры следует вступить как можно скорее, чтобы получить материальную помощь.

А если они ее и получат, то при единственном условии: не разрешать Красной армии войти в Анатолию».

Выражал сомнения по поводу такой дружбы с Москвой и Али Фуад.

Против своего обыкновения, Кемаль спорить не стал, но от идеи сотрудничества с Москвой не отказался.

Как покажет история, именно это сотрудничество и стало одним из решаюших факторов победы в Освободительной войне турецкого народа.

Ведущим отчаянную борьбу с Западом Советам было далеко не безразлично, кто будет править Турцией, и перед националистами открывалось широкое поле деятельности.

21 июня Кемаль привлек к работе командующего 3-м корпусом армии полковника Рефета, с которым в свое время много раз встречался в Шишли,

Два дня продолжалось «совещание четырех», и, обсудив военные проблемы, Кемаль перешел к политике.

— Если правительство неспособно защищать территорию и мусульманское население, — заявил он соратникам, — эту задачу должна решать другая властная структура. Для ее создания я предлагаю созвать в Сивасе конгресс, объединяющий все движения национального сопротивления…

— Насколько я понимаю, — настороженно взглянул на него Рефет, — то на конгрессе в Сивасе должно быть сформировано «правительство в изгнании»?

— Да, — ответил Кемаль, — я считаю, что необходимо создать правительство, способное защитить свободу и независимость нации, и конгресс сможет это сделать после тщательного анализа и обсуждения всех деталей…

При этих словах такого решительного до этой минуты Рефета словно подменили.

Он наотрез отказались бороться против султана, и Кемалю не оставалось ничего другого, как сменить тактику.

— Да кто же тебя заставляет бороться с султаном? — с трудом сдерживая гнев, удивленно спросил он. — Наоборот, мы будем всячески помогать ему! Султан находится в руках врагов, и мы будем бороться против тех, кто мешает ему выполнять свои обязанности!

Что там говорить, это был блестящий тактический ход!

Бороться за свержение султана с помощью самого же султана!

Впрочем, во все еще верившей в политическую непорочность своего владыки стране ничего иного ему и не оставалось.

— Мы все должны понять, — продолжал Кемаль, — что исходным положением, принятым и действующим в цивилизованных государствах, где управление осуществляется на основе суверенитета нации, является не что иное, как принцип принятия на себя управления государственными делами политической группой. Именно она в наибольшей степени будет выражать общие стремления нации и способна с наибольшим авторитетом и правомочием осуществить связанные с ними необходимые меры, и возложения ею ответственности за это на плечи самого главного лидера. В сущности, правительство, не сумевшее приобрести эти качества, не в состоянии выполнить свои обязанности…