Ататюрк. Особое предназначение

Еще за неделю до этого, генерал Калторп предупреждал Лондон.

«Тревожные новости, — сообщал он, — поступают из региона Самсуна.

Создается впечатление, что некоторые личности, настроенные враждебно, стремятся расшатать общественный порядок и спровоцировать беспорядки.

Считается, что важную роль в этом движении играет Кемаль-паша».

Генерал не ошибался.

— По высокому велению своего национального сознания, — заявил своим сторонникам Кемаль, — 16 мая 1919 года я покинул Стамбул, дав обед не щадить своих сил до тех пор, пока не увижу мою нацию независимой, а родину — освобожденной…

И теперь Кемаль выполнял данную им клятву.

Даже не будучи полностью уверенным в том, что именно Кемаль играл первую скрипку в разгоравшейся борьбе за Независимость, Калтроп вместе с генералом Милном потребовали от османского правительства отозвать Кемаля из Анатолии.

Военный министр попросил его немедленно вернуться.

Однако тот «имел честь объяснить министру невозможность своего возвращения из-за отсутствия угля и бензина…».

А заодно попросил указать ему мотив его вызова в Стамбул.

Пока Кемаль оставался в Хавзе, англичане оккупировалми юго-восток Анатолии, угрожали побережью Черного моря и направили двадцать тысяч солдат на Кавказ.

Французы захватили Киликию, итальянцы — Анталью, а греки — Западную Анатолию.

Готовые в любой момент выступить армяне и курды с нетерпением ждали решений мирной конференции в Париже.

Атмосфера была напряжена до предела.

Один из самых молодых соратников Кемаля, капитан Хюсрев, в своем письме Карабекиру предложил «адаптировать принципы большевиков и установить с ними отношения при условии сохранения существующих законов и традиций турок».

В чем заключались «принципы большевиков»?

Надо полагать, в беспощадно подавлении всяческого сопротивления.

Карабекир, имевший опыт общения с большевиками на Кавказе и не забывший враждебные отношения между Турцией и северным соседом, не спешил с ответом.

Если против «принципов» он не возражал, то к отношениям с большевиками относился настороженно.

А когда все-таки он ответил Хюсреву, то разочаровал молодого офицера своим прохладным отношением к большевикам и их идеям.

Во всей этой истории, если так оно и было на самом деле, непонятно другое: почему Хюсрев обратился к Карабекиру через голову Кемаля?

Другое дело, что он мог это сделать с подачи самого Кемаля, желавшего таким образом прозондировать почву для своей дальнейшей политике.

С каждым днем деятельность Кемаля принимала все более широкий размах, и вскоре в Лондон полетела отчаянная шифровка резидента английских спецслужб в Самсуне.

«Доподлинно известно, — сообщал он, — что назначенный инспектором Девятой армии Мустафа Кемаль-паша занимается в Анатолии организацией борьбы против греков!

Движение принимает все большие размеры, и если не будут приняты необходимые меры, то остановить его будет весьма сложно!»

В Лондоне не удивились.

Восток, как известно, дело тонкое, и кто знает, с какой на самом деле целью султан послал этого смутьяна в Анатолию: наводить порядок или, наоборот, нарушать его!

А вот меры приняли, и попавший под давление Союзников военный министр теперь уже потребовал от Кемаля «вернуться в Стамбул».

Кемаль снова не подчинился министру, но и не отказался возвращаться.

«Я, — снова запросил он, — прошу указать мне мотив моего вызова в Стамбул».

Понимал, откуда дует ветер, и в Стамбул не спешил.

Да и не доехал бы он ни до какого Стамбула: рыцарей плаща и кинжала у Интеллидженс сервис хватало во все времена.

А вот задуматься, задумался…

Судя по всему, ему недолго оставалось пребывать инспектором армии и султанским адъютантом, и уже очень скоро он мог оказаться в весьма незавидном положении генерала без армии и политика без партии.

А раз так, надо эту партию создать!

Не политическую, конечно, нет.

После ставшего притчей во языцах «Единения и прогресса» об этом говорить было еще слишком рано.

А вот о создании общенационального Общества защиты прав Анатолии и Румелии подумать самое время.

Именно эта организация и должна стать тем самым рычагом, с помощью которого он сможет объединить и поднять на борьбу всю Анатолию.

И ему надо было спешить.

Англичане не собирались мириться с деятельностью мятежного генерала, и военный министр уже не просил, а требовал его возвращения в Стамбул.

Но куда там!

Кемаль даже не читал сыпавшиеся на него, словно из рога изобилия, телеграммы и вместо столицы отправился вместе с Рефетом в Амасью, небольшой и почти полностью мусульманский городок, где намеревался провести совещание с Рауфом и Али Фуадом.

Почему именно в Амасью?

Да только по той простой причине, что там стояла Пятая дивизия, и он мог чувствовать себя в относительной безопасности.

17 июня Кемаль и его соратники прибыли в Амасью — древнюю резиденцию первых османских султанов.

Город являлся активным центром торговли, а в честь его религиозных школ его стали называть «Оксфорд Анатолии».

В тот же день Кемаль вышел на балкон мэрии.