Как ни странно, это авторитетное мнение до сих пор игнорируется. Не менее странно, что первым, кто с этим мнением не согласился, был сам Теллер. Отвечая на «Записку» Бете, он свое изобретение 1951 года охарактеризовал как относительно небольшую модификацию идей, известных уже в 1946 году, указал, что «главный принцип излучательной имплозии был изложен на конференции по термоядерной бомбе весной 1946 года. Доктор Бете, в отличие от доктора Фукса, не присутствовал на этой конференции». Суммируя, Теллер заметил: «Трудно спорить о том, в какой мере данное изобретение случайно, особенно для того, кто сам его не делал»73.
Имя Клауса Фукса здесь совершенно не случайно. Сама историко-научная записка Бете была вызвана необходимостью оценить ущерб от передачи Фуксом известных ему суперсекретов в руки советской разведки. И общий вывод Бете состоял в том, что, поскольку Фукса арестовали до открытия нового принципа термоядерной бомбы, он не мог продвинуть советские разработки, а скорее даже тормозил, поскольку вел их в тупиковом направлении. Этот вывод Бете, в отличие от его оценки вклада Теллера, стал почти общепринятым и, в свою очередь, усилил отрицательное отношение к Теллеру, который якобы совершенно безосновательно — в своих темных целях — нагнетал тревогу относительно вреда, нанесенного Фуксом.
Игнорируя высокую оценку Бете и «самонедооценку» Теллера, каноническая версия опирается на мнения других коллег Теллера — прежде всего К. Марка, возглавившего теоротдел в Лос-Аламосе после Бете: «Улам считал, что новый подход к водородной бомбе изобрел он. Теллер не желал этого признать. <…> Думаю, я знаю точно, что произошло в их взаимодействии. Эдвард [Теллер] яростно не согласился бы с тем, что я скажу. Дело обстояло гораздо ближе к тому, как это видел Улам»74.
Если Бете и Марк, столь информированные и столь близкие к «эпицентру» событий, имеют столь разные мнения о соавторстве Улама и Теллера, то выяснить историческую истину действительно нелегко. И вряд ли помогло бы рассекречивание главного документа — совместно-раздельного отчета Теллера и Улама «Гидромеханические линзы и излучательные зеркала», датированного мартом 1951 года. Разные описания этого отчета сходятся в том, что это фактически два отчета в одной обложке. «Гидромеханические линзы» Улама — это предложение сжать термоядерный заряд механическими продуктами атомного взрыва, а «Излучательные зеркала» Теллера используют для этой цели излучение атомного взрыва. Напомню, что первое невозможно, а второе — основа термоядерного оружия.
Вопрос в том, насколько легко было перейти от первого ко второму или какое «творческое» расстояние разделяет их. По мнению Бете — огромное, по мнению Марка — совсем небольшое. Чтобы осмыслить это различие в пределах американской истории, пришлось бы ступить на зыбкую почву сравнения самих экспертов, где просто лишь сопоставить их «основные профессии»: Марк, как и Улам, — математик, а Бете, как и Теллер, — физик. Отсюда можно понять, почему мнения этих экспертов различны, но не то, кто из них прав. Хотя бы потому, что к обоим относится замечание Теллера — они не делали этого изобретения.
Зато такое же изобретение сделали в параллельном мире — в мире советской водородной бомбы. Параллельная история, напомню и суммирую, началась с первых разведданных о «сверхбомбе», поступивших из США в 1945 году в потоке развединформации об атомной бомбе. Соответственно, в обширном ядерном проекте нашлось место и для небольшой «термоядерной» группы под руководством Зельдовича, которая занялась «цельнотянутой» Супертрубой. Однако главным делом Зельдовича оставалась атомная бомба (испытанная в августе 1949-го).
Особенно большой материал по водородной бомбе советская разведка получила весной 1948 года. Информация была столь детальной, что советское руководство восприняло ее как доказательство интенсивных американских разработок, и летом того года, «в двухнедельный срок», организовало в помощь группе Зельдовича дополнительную группу под руководством Тамма, включавшую его учеников Сахарова и Гинзбурга. Однако уже осенью 1948 года Сахаров предложил совсем иную конструкцию термоядерной бомбы, для которой Гинзбург предложил новый тип термоядерной взрывчатки. После этого группа Тамма сосредоточилась на новом проекте, названном Слойкой и успешно испытанном в августе 1953 года.
А группа Зельдовича продолжала работать над «импортной» Трубой — вплоть до конца 1953 года, когда это направление признали тупиковым. Американцы пришли к этому выводу на четыре года раньше. Этот хронологический разрыв проще всего доказывает, что с начала 1950 года, когда вычисления Улама поставили под сомнение Супертрубу, шпионской информации из США не поступало. Ведь важнейший секрет, выраженный всего двумя словами «Труба — тупик», освободил бы половину теоретиков, позволив удвоить силы в поиске нового направления.