Андрей Сахаров

Главное же, чего не знал Трумэн, — то, что через считаные недели после его супердирективы американские теоретики обнаружат, что их главный проект водородной бомбы, Классический Супер, неработоспособен. Не знали этого и в Советском Союзе и потому отнеслись к директиве Трумэна с полной серьезностью. Через несколько дней после заявления президента США вопрос о термоядерной бомбе рассмотрел Спецкомитет, и 26 февраля 1950 года было принято решение «организовать расчетно-теоретические, экспериментальные и конструкторские работы по созданию изделий РДС-6с и РДС-6т». Буквы «с» и «т» здесь обозначают Слойку и Трубу. К 1 мая 1952 года надлежало сделать модель Слойки, в июне провести ее полигонное испытание, первый экземпляр должен был появиться в 1954 году, а до того надо было наладить производство дейтерида лития (LiDoчки)⁶. Харитона назначили научным руководителем разработки обоих проектов, Тамма и Зельдовича — его заместителями.

Для разработки Слойки группу теоретиков перевели на Объект. Туда в марте прибыли Сахаров и Романов, а в апреле — Тамм, руководитель группы. Трое участников фиановской группы Тамма остались в Москве в качестве «группы поддержки». Для этого были очень разные причины. Виталий Гинзбург выбрал себе жену, совсем не подходящую для Объекта. Нину Ермакову, арестованную в 1944 году и осужденную по «контрреволюционной» 58-й статье, амнистировали в 1945 году, но с запретом находиться в больших городах. Свои ходатайства разрешить жене приехать в Москву Гинзбург посылал через Первый (секретный) отдел ФИАНа. Однако, хотя он был автором LiDoчки, его ходатайства не удовлетворили⁷. Семен Беленький остался из-за слабого здоровья — он умер сорокалетним в 1956 году.

Сложнее всего было Ефиму Фрадкину. Он попросил Гамма не брать его на Объект и не спрашивать, почему он об этом просит. Тамм выполнил обе просьбы. В ФИАНе знали, что семью Фрадкина уничтожили нацисты, и так он писал в анкетах. Однако он не писал, что отец его сгинул за несколько лет до войны в ГУЛАГе, и опасался, что при оформлении допуска к более высокой секретности, чем была у него в ФИАНе, обнаружится, что в анкетах он скрывал «криминальный» факт⁸. Опасения Фрадкина были вполне основательны. Спецслужбы, к примеру, полгода изучали биографию жены Сахарова, прежде чем разрешить ей с детьми приехать к мужу на Объект: «Потом отец Клавы рассказывал — в провинции все становится известным, — что летом 1950 года УВД Ульяновска усиленно изучало его родственные связи». Полгода также прошли между встречей самого Сахарова с Ванниковым и его первой поездкой на Объект, так что, возможно, это было стандартное время для детального изучения родственных связей.

Оставшаяся в ФИАНе часть таммовской группы работала над задачами, которые возникали на Объекте. Особенно важной оказалась теория устойчивости, разработанная Беленьким и Фрадкиным и давшая метод поиска наилучших вариантов ядерных «изделий»⁹. В то же время фиановцы могли заниматься и чистой теоретической физикой. В результате в 1950 году Гинзбург выполнил свою самую известную работу по теории сверхпроводимости, удостоенную в 2003 году Нобелевской премии, а Фрадкин создал труды, о которых Сахаров сказал: «Из всей нашей компании Фрадкин единственный достиг того амплуа высокопрофессионального физика-теоретика «переднего края», о котором мы все мечтали».

На Объекте Сахаров не занимался чистой наукой — слишком велик был груз задач, связанных с воплощением Слойки. «Чрезвычайно остроумные» фиановские идеи требовали инженерно-физической разработки. Нелегко вырастить из зерна невиданное до того растение, однако без зерна никакими агрономическими усилиями ничего не вырастишь.

Команде теоретиков во главе с Таммом и Сахаровым предстояло найти условия, в которых фиановское остроумное зерно могло превратиться в чудовищной мощи термоядерный гриб. Это означало огромный объем работы не только для теоретиков. Ставили задания экспериментаторам, полученные ими данные измерений использовали в новых расчетах, и результат должен был быть инженерно-определенным — в сантиметрах и граммах: сколько лития, сколько трития. Команда Тамма-Сахарова занималась не просто физикой, а физикой технической, неразрывно соединенной с вычислительной математикой. Расчеты заменяли все эксперименты, какие только можно: метод проб и ошибок исключался, поскольку атомная взрывчатка — слишком дорогая вещь, чтобы расходовать на «ошибки».

Параллельно продолжалась работа над проектом Трубы. Этой группой теоретиков руководил Зельдович, его заместителем был Давид Франк-Каменецкий. Несколько лет две эти группы, в общей сложности около двадцати человек, напряженно трудились, каждая над своим проектом. К ним на подмогу прибыли сильные теоретики Н. Боголюбов и И. Померанчук. В расчетных работах помогали группы в Москве и Ленинграде, две из которых возглавляли будущие нобелевские лауреаты Л. Ландау и Л. Канторович.