Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна

Он ждал, что его со дня на день арестуют. Однажды его схватили и возили по Москве сколько-то времени: провезли мимо Лефортово, мимо Московского городского суда и увезли куда-то очень далеко. По-моему, в направлении Внуково, и там отпустили. Его арестовали в апреле 1980 года, тогда была чистка, вызванная предстоящей летней Олимпиадой и другими причинами — по России было более 40 арестов. Почти все арестованные в Москве в этом году — наши знакомые. Абрамкин, Бахмин и другие.

Я считаю, ничего диссидентам не удавалось добиться… Не помню, какой был год, Таня Великанова говорила: «это случилось, потому что мы так делали, этого мы освободили…». Всегда есть оптимисты, а есть пессимисты. Она считала, большую пользу принесла «Хроника», а я всегда к этому скептически относилась.

Я помогала немного по «Хронике»: расшифровывала бумажки, пришедшие из лагерей. Люди из папиросной бумаги делали мелкие катышки и глотали их, перевозя, таким образом, сведения. Таких информаторов у нас было много.

Когда я помогала расшифровывать материалы для «Хроники», я хотела поддержать таким образом мужа. Просто из человеческих побуждений — как-то помочь своим. Бывало, я пыталась отговаривать мужа заниматься такой деятельностью, но ничего не получилось.

Пока Александр Павлович сидел, мы общались с Еленой Георгиевной — она интересовалась, кто меня допрашивал, куда вызывали. Советы, как себя вести, давала Софья Васильевна Каллистратова — я к ней часто ходила, когда мужа арестовали.

Когда над Александром Павловичем был суд (в конце декабря 1980 г. — Ред.), там появилась Елена Георгиевна. Суд проходил в Бабушкинском районном суде, в зал никого не пускали. Я в этом районе жила ещё до войны, знала это здание. Елена Георгиевна обнаружила там кафе и поила кофе всех знакомых.

Народу было очень много, стояли на улице, расспрашивали, кого и за что судят. Мы пытались объяснить, что хорошего человека судят за то, что он говорил правду. Суд шел два дня, Елена Георгиевна точно приходила в первый день.

Елена Георгиевна очень хорошо умела говорить: голос замечательный, дикция поставлена. Широко всех привечала. Мы всегда собирались в квартире на Чкалова. Она устраивала встречи, мы на них приходили.

Однажды ко мне приехали несколько литовцев и привезли литовское дерево — знаете, они пекут в виде дерева бисквит? Огромное дерево, с веточками. Его было предложено отдать Андрею Дмитриевичу. Дерево это привез Терляцкас. Мы отвозили передавать, там были и Елена Георгиевна, и Андрей Дмитриевич — была приятная встреча.

Александр и Сима Лавут, Юрий Шиханович, Таня Осипова и Иван Ковалев, 1979.

Отмечались дни рождения Андрея Дмитриевича. Когда ему было 60 лет, были разосланы приглашения с его фотографией и надписью внизу: «21 мая 1981 года Андрею Дмитриевичу Сахарову исполняется 60 лет. Сейчас он живет в г. Горьком, проспект Гагарина, дом 214, кв. 3»[303]. Сам он был в ссылке, а мы отмечали в квартире на Чкалова, было много народа.

Когда Андрей Дмитриевич с Еленой Георгиевной вернулись в Москву из поездки в Америку — это было в декабре 1988 года, и это был первый в жизни Сахарова выезд за рубеж — их встречали я, Александр Павлович, и ещё некоторые люди. Наверное, эта встреча запомнилась потому, что это было первое возвращение из Америки, а не отъезд туда.

Полутора годами раньше, в июне 1987 года, из Америки приехала Руфь Григорьевна. Я с ней очень дружила, общалась по возможности — я ещё тогда работала. Я успела к ней несколько раз зайти, но в декабре 87-го она умерла — замечательная была женщина. Разговаривали с ней о детях, внуках, каких-то женских делах. Она рассказывала, что в Америке больше жила у Алеши, потому что у него дома не было лестницы, а к Таньке нужно было на второй этаж подыматься.

Обычно Руфа Григорьевна была не со всеми, а в своей комнате — она плохо себя чувствовала. Многие приходящие заходили к ней — поговорить, немножечко её развеселить. Не могу назвать себя её подругой — она здорово меня старше. Руфа Григорьевна общалась с соседями на Чкалова, они были очень симпатичными. Наверное, у неё были и свои друзья.

Возращение Руфи Григорьевны из 7-летнего пребывания в США летом 1987. С левого края: правнук Матвей, Елена Боннэр, Александр Лавут, Р. Г.

Из Горького Андрей Дмитриевич и Елена Георгиевна вернулись в конце декабря 1986-го, а день рождения у Елены Георгиевны — 15 февраля. Я очень хорошо помню, что ей было 64 года. На торт нужно было 64 свечки: то ли Елена Георгиевна сама, то ли кто-то из нас придумал, что нужно поставить 60-свечовую лампочку. На торт поставили лампочку, вокруг нее ещё 4 свечки.