All You Need Is Kill

Рита вскинула рыжую бровь и неодобрительно посмотрела на незваного мужчину.

Испугавшись и сурового взгляда валькирии, и незнакомого великана-журналиста, Шаста на секунду растерялась, а затем спряталась за Ритой.

— Кто тебя сюда пустил?

— Официально — я твой личный помощник. Кто меня остановит?

— Хорошо, я поняла. Но ты работаешь на себя, а не на меня, так что свободен.

Рита недолюбливала этого мужчину, который всячески избегал боевых действий. Зато с ним и Шастой она говорила спокойно, ведь их не могли убить в бою. С ними было приятно перекинуться парой слов, не опасаясь, что завтра их придётся бросить умирать. Рита не могла общаться с братьями по спецназу, но легко разговаривала с мужчиной, который заходил к ней в комнату в грязной обуви. Мысль об этом парадоксе разозлила её ещё сильнее.

— Ну не прогоняй меня, я же только пришёл! И у меня есть интересные новости.

— Прекрасно. Отсылай их в «Нью-Йорк Таймс», пусть печатают на первой полосе.

— Снаружи сейчас будет кое-что занятное.

— Мы с тобой считаем занятными совершенно разные вещи.

— У японцев будет физподготовка в наказание за вчерашний переполох.

— Проваливай. И хватить портить мне настроение перед боем.

— Ты что, не хочешь на это посмотреть? Я слышал, у них там будет какая-то самурайская тренировка. Почему бы нашей валькирии не почтить их своим присутствием и не поделиться со мной впечатлениями от увиденного?

— Когда тебя рожали, совесть достать забыли. Так теперь без неё и живёшь.

— Вот уж не ожидал! — Мёрдок сделал вид, что удивился.

— Я тоже, поэтому на втором витке не скажу.

— Иногда тебя совершенно невозможно понять.

— Взаимно.

— Нет совести — ну и ладно. Значит, в ад попаду. Мне уже говорили об этом, когда я снимал в Индонезии плачущих детей, убегающих от мимиков.

— Молчал бы про ад. Уверена, ты и там устроишься: нащёлкаешь снимков сатаны, а потом пролезешь в рай.

— Временами твою ругань невозможно отличить от лести.

Валькирия улыбнулась. Так, как улыбалась в самые тяжёлые минуты битвы, когда в шлеме никто не видит её лица. Шаста напряглась. Мёрдок невольно попятился.

— Я сама иду в ад, — сказала Рита. — И не хочу видеть твою рожу ещё и там.

Часть 9

Рита всё-таки пошла смотреть на японскую физподготовку, но Шаста не составила ей компанию. Рядом стоял только ненавистный репортёр. Остальной спецназ держался на расстоянии. Именно тогда она увидела тот дерзкий взгляд.

Парень смотрел на Риту глазами, посылающими проклятия этому миру. Она привыкла видеть глаза, полные уважения, обожания и даже страха, но незнакомец глядел на неё так, будто у него были личные счёты. Если бы люди могли сжигать глазами, Рита уже секунды через три превратилась бы в рождественскую индейку.

Этот азиат привлёк внимание Риты Вратаски. Она пошла в его сторону.

В её походке не было лёгкости: это была тяжёлая поступь человека, сражающегося в бронекостюме. Совершенный бронепехотинец умеет управлять своим центром тяжести так, что может ходить по яйцам, не ломая их скорлупы.

Парень не отрываясь смотрел на Риту. Почти дойдя до него, она повернула под прямым углом и направилась к навесу, где сидел майор. Остановившись, она по всей форме отдала честь.

Майор подозрительно посмотрел на неё. Сама Рита имела звание прапорщика, но служила под началом Американского штаба Объединённой армии обороны, так что у кого больше реальной власти — вопрос открытый.

Рита помнила этого мужчину. Он был рядом с генерал-майором во время бессмысленной церемонии встречи и первый протянул ей руку для рукопожатия. В армии нетрудно найти конторскую крысу, которая получила погоны, ни разу не побывав на передовой, а майор, ко всему прочему, любил показать свою значимость и порассуждать о нравственности.

Рита стояла молча.

— Чего тебе? — спросил майор.

— Разрешите присоединиться к тренирующимся.

— Но ведь тебе завтра в бой.

— Им тоже, однако наш отряд не участвует в этой физподготовке. Я считаю, перед тем как сражаться плечом к плечу в предстоящей операции, нам надо укрепить дух товарищества в коллективе.

Майор хмыкнул и быстро поглядел в глаза Риты, но тут же отвернулся, не выдержав её напора. Стоявшие поодаль спецназовцы присвистнули.

— Разрешите принять участие ради успеха завтрашнего боя.

— Гм, ладно. Разрешаю.

— Благодарю за понимание!

Рита встала рядом с тем парнем и приняла упор на вытянутых руках. Повисло напряжённое молчание. В неподвижном воздухе она чувствовала тепло его щуплого по солдатским меркам тела.

Парень не двигался. Рита тоже. Палящее солнце постепенно их припекало.

— У меня что-то не так с лицом? — спросила Рита тихим, одному ему слышным голосом.

— Нет, дело не в этом…

Если не считать лёгкого акцента, парень говорил на внятном беглише. Жители бывших колоний Франции в Северной Африке говорили куда неразборчивее.

Беглый английский, он же беглиш, — язык с минимальным количеством слов и исключений из правил, созданный для общения личного состава в многонациональной армии. Придурки, состряпавшие этот lingua franca человечества, разумеется не включили в него брань, но невоспитанные мужики всё равно через слово вставляли fuckin’.