Айвенго (Ivanhoe)

"Ay," answered Isaac, "but if the tyrant lays hold on them as he did to-day, and compels me to smile while he is robbing me?-O, daughter, disinherited and wandering as we are, the worst evil which befalls our race is, that when we are wronged and plundered, all the world laughs around, and we are compelled to suppress our sense of injury, and to smile tamely, when we would revenge bravely."	- Положим, что так, - отвечал Исаак, - а что, если тиран вздумает наложить на них свою руку, как он сделал сегодня, да еще заставит меня улыбаться, пока он будет меня грабить? О дочь моя, мы с тобой обездоленные скитальцы! Худшее зло для нашего племени в том и заключается, что, когда нас оскорбляют и грабят, все кругом только смеются, а мы обязаны глотать обиды и смиренно улыбаться!
"Think not thus of it, my father," said Rebecca; "we also have advantages.	- Полно, отец, - воскликнула Ревекка, - и мы имеем некоторые преимущества!
These Gentiles, cruel and oppressive as they are, are in some sort dependent on the dispersed children of Zion, whom they despise and persecute.	Правда, эти язычники жестоки и деспотичны, однако и они до некоторой степени зависят от детей Сиона, которых преследуют и презирают.
Without the aid of our wealth, they could neither furnish forth their hosts in war, nor their triumphs in peace, and the gold which we lend them returns with increase to our coffers.	Если бы не наши богатства, они были бы не в состоянии ни содержать войско во время войны, ни давать пиров после побед; а то золото, что мы им даем, с лихвою возвращается снова в наши же сундуки.
We are like the herb which flourisheth most when it is most trampled on.	Мы подобны той траве, которая растет тем пышнее, чем больше ее топчут.
Even this day's pageant had not proceeded without the consent of the despised Jew, who furnished the means."	Даже сегодняшний блестящий турнир не обошелся без помощи презираемого еврея и только по его милости мог состояться.
"Daughter," said Isaac, "thou hast harped upon another string of sorrow.	- Дочь моя, - сказал Исаак, - ты затронула еще одну струну моей печали!
The goodly steed and the rich armour, equal to the full profit of my adventure with our Kirjath Jairam of Leicester-there is a dead loss too-ay, a loss which swallows up the gains of a week; ay, of the space between two Sabbaths-and yet it may end better than I now think, for 'tis a good youth."	Тот добрый конь и богатые доспехи, что составляют весь чистый барыш моей сделки с Кирджат Джайрамом в Лестере, пропали. Да, пропали, поглотив заработок целой недели, целых шести дней, от одной субботы до другой! Впрочем, еще посмотрим, может быть это дело будет иметь лучший конец. Он, кажется, в самом деле добрый юноша!
"Assuredly," said Rebecca, "you shall not repent you of requiting the good deed received of the stranger knight."	- Но ведь ты, - возразила Ревекка, - наверное, не раскаиваешься в том, что отплатил этому рыцарю за его добрую услугу.
"I trust so, daughter," said Isaac, "and I trust too in the rebuilding of Zion; but as well do I hope with my own bodily eyes to see the walls and battlements of the new Temple, as to see a Christian, yea, the very best of Christians, repay a debt to a Jew, unless under the awe of the judge and jailor."	- Это так, дочь моя, - сказал Исаак, - но у меня так же мало надежды на то, что даже лучший из христиан добровольно уплатит свой долг еврею, как и на то, что я своими глазами увижу стены и башни нового храма.