Агриков меч

Муром уже пробуждался. Ворота, пропев скрипучую песню, открылись и в город вошли первые посетители — поставщики свежих продуктов, птицы, зелени, молока, вольные слуги, что жили с семьями на посаде. Вслед за ними, вскоре подойдут и строители, и купцы. Утренний туман закрывал от её взора всё, что происходило за стенами. Посада и дороги было не видно. И потому возвращающийся из похода полк она прежде услышала, чем увидела. Гулкий топот сотен копыт, фырканье лошадей, голоса, пробились через туман, и ворвались в город, опережая дружину. Не одна лишь Варвара услышала всадников. Из домов стали выходить женщины, наспех одетые, готовые встретить мужей и сыновей. Дружина шла быстро и видимо не без победы. Иначе с чего бы ей возвращаться так скоро. И Варвара вновь испытала благодарность к Павлу за то, что он смог вырваться раньше, опередить остальных и подарить ей эту ночь.

Но вот передовой отряд, наконец, показался, вынырнув из тумана возле самых ворот. Варвара узнала князя, говорящего о чем-то с воеводой, узнала Петра и приезжего суздальского княжича. И тут прямо за княжичем она внезапно разглядела знакомые черты Павла.

Сердце сдавило тисками, кровь бросилась в голову. Ужас объял княжну, сковал тело, перехватил дыхание. Она замерла на миг, но потом пересилила натиск, резко повернулась к постели…

Постель была пуста.

Глава десятая Елатьма

Тарко к советам Мены не прислушался и рано утром, как только Сокол ушёл с клинком к ведунье, а Рыжий ещё спал, отправился к крепости. Он собирался хоть целый день под двором княжеским ходить, пока Вияна не увидит его, или не выйдет на улицу по делам. А там уж пусть вновь обругает его, пусть прогонит. Увидеть бы её только, словом переброситься. Даже то, что меча сейчас при нём нет, а значит нечем и хвастать, желания не убавляло.

Стража на воротах юношу остановила и внутрь не пропустила, хотя один из воинов узнал воспитанника Мещёрского князя. Но здесь не Мещёрск, здесь Елатьма, здесь свои порядки и свой князь правит.

— Мне с княжной Вияной поговорить надо, — настаивал Тарко.

— Не велено тебя пускать, — заявил стражник.

— Кем же не велено? — упорствовал Тарко.

— Самим князем Александром и не велено, — ответил стражник и вздохнул, то ли сопереживая мальчишке, то ли настраиваясь на утомительные объяснения. По шее ведь не двинешь княжескому приёмышу. Впрочем, если досаждать сильно будет, можно и двинуть, как бы ненароком.

Но силой гнать просителя не пришлось. Неожиданно для обоих спорщиков во дворе загремели доспехи, застучали копыта, и скоро в воротах появился сам Александр, сопровождаемый полудюжиной всадников. Заметив юношу, князь остановил лошадь.

— Не ищи с сестрой встречи, Тарко, — сказал он. — У неё теперь своя судьба. Возвращайся в Мещёрск, отец тебе дело найдёт по душе. Вырастишь, сам всё поймёшь.

Небольшой отряд тронулся, а юноша, проводив его взглядом, от крепости вовсе не ушёл, лишь отступил немного под гору, продолжая из тени наблюдать за воротами. На что он рассчитывал, Тарко и сам понимал плохо. Вияна из крепости не появится точно, возможно, до самого замужества там просидит. Но он всё равно ждал, надеясь на чудо или случай, что позволит ему попасть внутрь или выманит княжну наружу.

Чуда, однако, не произошло.

Вместо желанной девушки Тарко увидел давешнего бузотёра, который вышел из крепости в сопровождении двух княжеских воинов. Все трое направились вниз к пристаням, и юноша, рассудив, что за время короткой отлучки ничего в его сидении не изменится, решил проследить за ними.

Савелий шёл свободно даже оружие держал при себе, но Тарко отметил, что всё же дружинники скорее охраной приставлены к охотнику, чем провожатыми.

Они вышли к пристаням и остановились возле небольшого струга, чуть меньшего, чем корабль Тарона.

— Демидка! — позвал один из дружинников.

Из лодки высунулась заспанная рожа молодого корабельщика, очень худого на вид как для такой работы.

— Чё? — спросил он.

— Копчё! — передразнил дружинник. — Ты зачем спишь, вша тебя укуси? Давно уж в Москву пора отваливать!

— В Переславль, — поправил Демидка и одной ладошкой наскоро умылся из реки. — Тебе-то, душегубу, какое дело? Сколько хочу, столько сплю, твоих снов не одалживаю, свои смотрю.

— Возьми путника, — сказал второй дружинник. — Сам князь за него просит.

— Да не еду я в Москву! Вот ещё выдумали!

— Нам всё равно, хоть в Переславль, — согласился второй дружинник.

— Кто такой?

— Вот, — дружинник подтолкнул Савелия в спину.

Тот хмуро посмотрел на струг, перевёл взгляд на Оку, и вдоль неё на юг.

— Плату какую положишь? — спросил тем временем корабельщик.

— Какая тебе, разбойнику, плата!? — вновь вступил первый дружинник. — Сам князь просит, понял ли?

Демидка не сразу уступил, пусть хоть и князю, сделал вид, что раздумывает.

— Ладно, забирайся! — махнул он охотнику. — Но харч, слышишь, сам себе промышляй. Кормить не буду.

— Только вот что, Демидка, — добавил грозно сопровождающий. — Смотри, чтобы не сбежал он от тебя. До самой рязанской земли проводи.

— Это как то есть? — удивился тот.