Адвокат с Лычаковской

— Сгодилось бы, пане Кошевой. Для порядка. Я, знаете, люблю порядок и уважаю закон… Но в этот раз вам снова повезло. Напишете подробно то, о чем рассказали мне сейчас. Приобщим записку, которая при вас, вещественным доказательством. И можете возвращаться. Похлопочу уже, снимут ограничения.

Клим переступил с ноги на ногу.

— Пане Вихура… Может…

— Говорите уже! Некогда с вами!

Он нутром чувствовал стремительное приближение финала этой драмы. Глаз дергался совсем легонько, добрый знак, уже успел изучить себя нового. Застал самое начало, очень хотелось добраться до конца.

— Я буду нужен, пане Вихура. Хотя бы как свидетель, для следствия. Домой — тогда снова за мной посылать. Лучше для всех мне пробыть в ближайшее время недалеко от вас. Под рукой, так сказать. Даже посадите в камеру, наверняка у вас еще не было туда добровольцев за все время службы.

Комиссар потер подбородок.

— В камеру, говорите? Действительно, еще никогда не видел добровольцев за решетку.

— Но в одиночную! — поспешно добавил Кошевой. — Высплюсь там заодно.

— Считаете, тюрьма — это как отель «Жорж»? Кто захотел — тот переночевал?

Але Віхура бурчав швидше для порядку, ніж справді обурювався. Бо рішення прийняв. Хоч ніч заледве почала перетікати у світанок, Клим зрозумів по виразу обличчя — вирішилося.

Но Вихура ворчал скорее для порядка, чем действительно возмущался. Потому что решение принял. Хоть ночь едва начала перетекать в рассвет, Клим понял по выражению лица — решился.

Глава пятнадцатая Махорка русская, револьвер американский

— Хорошо, шановне панство.

Кошевой готов был поспорить на что угодно — стоя в головах большого тяжелого, из цельного дуба, овального стола, начальник департамента криминальной полиции сам себе напоминал полководца. Еще и назвал совещание в своем кабинете войсковым. Хоть собрал на нее только троих, и Клим до конца не понял, за что удостоился подобной чести. Пока держался как можно дальше от других, больше помалкивал. Кроме него, Томаш Понятовский пригласил комиссара Вихуру и еще одного, худощавого, очень похожего на крысу пана, который даже не счел за труд поздороваться с Кошевым, тем более — познакомиться. Его взгляд излучал тотальное, необъятное, вселенское подозрение.

Впоследствии Клим понял, почему так: худощавый оказался Карлом Линдой, руководителем агентурной службы, в чьем подчинении — все, кто работал на полицию тайно. С доклада Линды совещание и началась. За окном белый день, перед полуднем, и агентура на этот час уже успела не только получить, но и выполнить задание.

Упомянутый в расписке Симеон Данович оказался довольно известным лицом в москвофильском сообществе Львова. Был членом «Русской народной партии»[48], внутри начались свары — сначала примкнул к радикальному крылу. Потом, публично поссорившись с одним из его лидеров, паном Марковым, вообще на короткое время отошел от партийных дел. Выступал как публицист в «Русском слове» и «Русской беседе» и не давал особых оснований всерьез интересоваться своей персоной. Но недавно, менее года назад, попал под негласный надзор полиции, войдя в руководство небольшой радикально настроенной группы. Сам не попадался, потому не особо и прятался, далее оставаясь публичным оппонентом Маркова и другого радикала из «родной» когда-то партии — Дудикевича[49]. Упрекал их за недостаточный радикализм. Вкупе с никчемной риторикой это выглядело забавно. Но вдруг имя Дановича начало упоминаться в связи с школой бомбистов — именно год назад о ней заговорили во Львове.

Нескольких «учеников» этой школы выпускали из зала суда под бурные аплодисменты москвофильского сообщества именно благодаря стараниям адвоката Евгения Сойки.

Все это Кошевому раньше успел объяснить Вихура, когда угощал добровольного «арестанта» кофе с куском штруделя — жена прислала, всегда делала так, когда комиссар находился на службе с ночи. Оказался штрудель несколько пресноватым, как на вкус Клима. Этому было объяснение: Вихуре нельзя много сладкого, а кофе он пил, щедро доливая молока. За легким завтраком переговорили, и теперь Клим понимал без дополнительных объяснений, как агентуре Линды удалось быстро установить место, где наверняка скрывается Игнатий Ярцев.

Тоже наука — достаточно лишь грамотно проследить за Дановичем, задать нужным людям несколько на первый взгляд незначительных вопросов, и все. Находится убийца за железной дорогой, почти в самом конце Богдановки[50], и пока не видит вокруг себя облаков..

Беда лишь в одном…

— Хорошо, шановне панство, — повторил Понятовский. — Хотя ничего хорошего нет на самом деле в том, что наш клиент в том доме не один. Сколько их там, пане Карл, можно точно узнать?

— Соседи видели троих, — Линда не говорил, шуршал голосом, словно осенний листопад. — Всех ли — неизвестно. Они могут прийти, пересидеть и уйти. На их место зайдет другой. И там уже пасется жандармерия, мои люди зацепили их агента.