Адвокат с Лычаковской

— Уже назвал. Игнатий Ярцев, тот самый охранник, любитель крепкой махры. Он был тут, в усадьбе. Думаю, ждал Цыпу, когда тот вернется из гулянки. Мог застать дома. И, как на беду, любовница, в чьей постели он тут скрывался, выбралась на днях в село. Поэтому Цыпа, вдруг почувствовав свободу и не зная, куда себя деть, поступил так, как поступает большинство мужчин, — пошел на гулянку.

— А это вы откуда знаете?

— Во-первых, я все же мужчина, — легонько улыбнулся Кошевой. — Во-вторых, пока ждал полицию, не сдержался и осмотрел тело. Цыпу сначала пытали, недолго, но жестоко, вы и сами уже это увидели. Потом застрелили, пуля в голову. Так же, как убили Сойку. Но алкогольные пары после смерти не выветрились. Они окутывали Любчика, что доказывает — вор вернулся домой поздно и пьяный. Значит, гулял. Застал в доме незваного гостя. Успел отрезветь или нет — Бог Святый знает. Так или иначе, крепкий запах русской махорки задержался из-за того, что Игнатий Ярцев курил, терпеливо ожидая жертву.

— Для чего этот ваш Ярцев приперся среди ночи на Клепаров?

Кошевой напрягся, сжав внутри себя невидимую тугую пружину. Наступил ответственный и самый опасный момент — логическое объяснение своего присутствия тут. Потому что этот вопрос уже вот-вот должен был сорваться с комиссарового языка.

— Позвольте говорить коротко, но все же по порядку, господин Вихура.

— Прошу очень.

— Благодарю. Что я понял, прочитав расписку? Полную правоту тех, кто напрямую связывал моего старшего товарища Евгения Сойку с подрывной для Австро-Венгерской империи деятельностью москвофильских организаций. Вероятно, тридцать тысяч рублей, доставленных Князевым и Ярцевым, — деньги, предназначенные для финансирования какой-то политической или, скорее всего, террористической организации. Тут я делаю поправку на действительный разгул националистического терроризма в Львове в последнее время. Читаю газеты, но, главное, умею слушать. Допустим, Сойка знал: он под тайным надзором. И не сразу решил передать посылку Симеону Дановичу. Оставил деньги у себя на хранение, но при этом не собирался терпеть рядом такого, как Игнатий Ярцев. Довольно похоже на пана Сойку, скажу я вам. Ну, а Ярцев, получив неожиданную индульгенцию, решил забрать деньги себе. Договорился ли про такое с Князевым, пока не готов утверждать.

— Предположение, пане Кошевой.

— Именно так, пане Вихура. И если бы не труп вора Цыпы со следами пыток, я бы не спешил с выводами. Теперь же все сходится.

Ночь из темной медленно становилась серою.

Приближался ранний июльский рассвет. Из дома уже выносили накрытое тело покойника. Полицейские, провожая носилки взглядами, тихо переговаривались, поглядывая почему-то еще и на Клима. Стало неуютно, он повел плечами.

— Что у вас сходится, пане Кошевой?

Похоже, комиссаров гнев начинал меняться на милость.

— Игнатий Ярцев уходит от Сойки, — пояснил Клим. — Выжидает, через некоторое время возвращается. Уже тайком, сквозь приоткрытое окно. Адвокат не ожидал такого поворота событий. Но все же не дается. Короткая схватка, Ярцев прижимает его к полу, стреляет, убивает. Но деньги остаются в квартире, причем — не так надежно спрятаны, как можно предположить.

— А это вы откуда знаете?

— Потому что их нашли воры, которые залезли в помещение уже после того, как Сойку убили. Ими были Любко Цыпа и знакомый вам и мне батяр Зенек Новотный. Найдя саквояж и прихватив до кучи драгоценные золотые часы, они выбрались из квартиры, очень обрадованы и напуганы одновременно. Но надеялись: в случае чего кражу и убийство спишут на одного человека, если, конечно, обнаружат кражу. И никто из них под подозрение не попадет.

— Я не услышал, почему вы считаете именно эти события действительными, пане Кошевой.

— Ответ — там, — Клим кивнул на усадьбу. — Если бы Цыпа не потянул деньги, которые не ему предназначены, Игнату Ярцеву не было бы до него никакого дела. А то, что Любко и Зенек обчистили квартиру пана Геника той ночью, я узнал несколько часов назад. Вот почему оказался тут, на Клепарове.

— Не понимаю.

— Поясню. — Сейчас Кошевой ступал на тонкий лед. — Когда воспроизвел и прочитал записку, осенило: в квартире Сойки хранились большие деньги, после его убийства их не нашли. Потому что не искали. Не знала полиция об этом факте. Далее рассуждал так, — веко дернулось, но Клим не обратил внимания, увлекаясь: — Воры одним часами, найденным в кармане дерзкого батяра, вряд ли ограничились. Деньги наверняка так же у них. Тогда представил себе Игнатия Ярцева. Немножко, совсем немножко, пане Вихура, зная нравы таких людей, сталкиваясь с ними в Киеве и читая о них в российских газетах, понял: охранник не успокоится. Будет рыть носом львовскую брусчатку, но воров найдет и покарает, забрав деньги обратно. Вообще-то это дело чести, его и Князева.

— Вы забиваете мне баки, — комиссар снова начал раздражаться. — Почему не позвали полицию, докладываете про вашу находку только сейчас, при луне рядом с трупом?