Адвокат с Лычаковской

На этот раз возмущение Вихуры было настоящим, и, судя по налитым кровью глазам, комиссар находился за полшага до взрыва. Правда, красные глаза имели другое объяснение: Вихура недоспал. Его подняли среди ночи, да еще и в то время, когда полицейский наконец решил отоспаться. Кошевой прекрасно представлял, каково оно.

Ведь убийцу Сойки поймали.

Чем дольше батяр будет тянуть с признанием для полиции, сделанным дяде один на один, тем больше возможностей будет давать следствию для обвинения. Зенеку надо было сразу все рассказать, но парень не сделал этого, причины Климу уже известны. Профессиональный адвокат не признавал их, но вместе с тем понимал. Если бы взялся защищать Новотного, имел бы из-за его нерешительности первую серьезную проблему, которую потом довольно сложно исправить.

Поэтому каждым часом упрямого молчания батяр, если можно так сказать, еще глубже копал себе яму. И приближал победу комиссара.

— Вам бы поспать, — промолвил Кошевой, глядя Вихуре прямо в глаза.

Не ясно, что накручивало комиссара больше — убийство, о котором ему сообщили среди ночи, дерзкий побег Клима из-под домашнего ареста или этот его совсем не наигранное, настоящее спокойствие. Он стиснул кулаки.

— Вы издеваетесь? Вы… ты издеваешься надо мной, наглый щенок?

Полицейские, которые толклись возле усадьбы, при этих словах насторожились, как охотничьи собаки в предвкушении нужной команды от хозяина.

Все происходило во дворе — внутри мертвое тело и место происшествия уже час осматривала специальная бригада, поэтому всех, включая Вихуру, попросили выйти. Взглянув на полицейских, оценив опасность, которую те представляют, и согласившись сам с собой — хуже уже не будет, Кошевой вновь вернулся к комиссару.

— Нет, пан комиссар. Вам надо поспать. В таком состоянии очень трудно думать. Еще сложнее принимать правильные решения. Можно наделать глупостей, и пока этого не произошло…

— Решение, говоришь? Я уже все решил! На тебя, курварю, сейчас наденут наручники! И ты поедешь просто отсюда сразу к Бригидки!

— За что?

— Причин более чем достаточно, парень! Побег из-под стражи, отныне такой возможности у тебя не будет. Далее — менее чем за неделю ты находишь во Львове уже второй труп! Причем этого перед тем, как стал трупом, резали ножом! Кололи в живот, как ту свинью! Вырезали ремень со спины. Рот забили тряпкой, чтобы не слышать воплей! — Комиссар заводился все сильнее. — Оба раза набираешься такой наглости, что вызываешь полицию!

— Так не следовало? Полицию вызвать — не следует?

— Он еще шутит! — закричал Вихура, уже не сдерживая гнева. — Находит криминальные трупы! А потом еще и выступаешь чуть ли не главным свидетелем преступления! Надо к тебе присмотреться лучше, Кошевой! Не ясно, что ты за сам по себе, ох, не ясно! — Выпустив пар, комиссар выдохнул, дальше говорил уже спокойнее: — Про твоего кумпля, пана Геника Сойку, все понятно давно. Раньше или позже, но на него бы надели стальные бранзулети! Еще надо выяснить, для чего ты действительно приехал сюда из России!

— Киев — не Россия, — поправил Клим. — Российская империя, пане Вихура, так же не вся когда-то принадлежала русской царской династии.

— Не морочь голову! — рявкнул комиссар. — Мы с тобой не о политике сейчас! Есть у меня подозрение, что тобой заинтересуется имперско-королевская жандармерия! Так что не парься, парень! Стоит только попасть за решетку, а там уже найдут сотни причин оставить тебя с ними надолго.

Кошевой вздохнул. Хотел сказать, как хорошо понимает именно это. Зато сказал:

— Вы вовремя вспомнили про службу безопасности, пане комиссар. И уместно напомнили про свою власть надо мной, нарушителем закона. Формально — подданным соседнего государства. Еще и без вида на жительство на территории Королевства Галиции и Лодомерии. Готов признать все свои ошибки. Если закон определяет мои деяния преступными — пусть так. Я привык слушаться закона и исполнять его. Знаете, по образованию я юрист. То есть слуга закона. И буду исполнять волю его, своего хозяина. Но перед тем как арестуете меня, позвольте все объяснить.

— Что именно — «все»? Ты объяснишь мне, почему сбежал из-под ареста и как оказался среди ночи тут, на Клепарове, да еще и возле застреленного в упор известного вора Любка Цыпы? Никто не знает, где скрывается Цыпа! Никто! — Комиссар помахал пальцем перед лицом Клима. — Полиции нужно привлекать множество агентуры, чтобы найти его в случае необходимости! А некий Кошевой, который путается в названиях наших улиц, среди ночи пришел именно туда, где его застрелили! Между прочим, это наверняка сведение каких-то частных счетов. В криминале это привычное дело.

— Почему вы так решили?

— А почему я всякому должен отчитываться? — вызверился Вихура, но тут же объяснил: — Внутри все перевернуто. Точно что-то искали. Нашли, так сам думаю. А еще предполагаю, с очень большой вероятностью: Цыпа взял что-то у человека или людей, считающих себя неприкосновенными. Нарушил правила, за ним такое водилось. Вот они и вернули свое, а Любка наказали. Показательно наказали, некуда показательнее.