Адвокат с Лычаковской

— Пан Сойка ценил дорогие и точные часы, — пояснил Кошевой. — За то время, что мы не виделись, он привычек не поменял. Но когда все бегали за полицией, я осмотрел квартиру. Присутствовал при обыске, да вы тоже были там, пане Зингер. Часов, про которые вы упоминаете, не нашли ни в кармане покойного, ни в ящике, ни на столике у кровати в спальне.

— Пана адвоката убили и ограбили. Полиция уже поставила меня в известность. И я в ближайшее время пожертвую денег «Леви Израэль», благо, синагога на нашей улице. Не хотелось бы иметь сомнительную репутацию домовладельца, у которого жильцы накладывают на себя руки, совершая грех самоубийства.

— Вот вы сами и подошли к главному! — Шацкий снова потер ладони. — Забудьте про «брегет», его все равно нет. Костюмы и прочие мелочи вместе с чемоданами вам действительно удастся спихнуть кому-то с выгодой для себя. Пане Веслав, мы же с вами давно знакомы: без выгоды для себя вы не делаете ничего, и это очень мудро, иначе это против заповедей Божьих. Иудеям Господь наш завещал заботиться прежде всего о собственной выгоде. Только так все вокруг нас будут жить хорошо и не посягать на наш покой. Имеем выгоды — можем ими щедро делиться. Пока так есть, никто из умных людей наш народ не будет дергать, потому что чужие мы на свете этом, везде гости, пане Веслав…

— Хватит уже квохтать, господин Шацкий! — Домовладелец начал раздражаться, и Клим его прекрасно понимал: сам не далее как несколько часов назад позволил себе сорваться, когда Йозефова болтовня начала бередить самый мозг. — Что за манера у вас начинать дела издалека! Намекали на выгодное предложение, так говорите уже, я готов слушать!

Шацкий выставил перед собой руки, широко растопырив ладони:

— Но-но, пане Веслав! Я лишь подвожу вас к принятию верного решения! Вы справедливо радуетесь тому, что пан Сойка погиб насильственной смертью. При других обстоятельствах вы не могли в ближайшей перспективе выгодно сдать освободившиеся апартаменты из-за досадных обстоятельств. Кто захочет жить в доме самоубийцы? Я верно рассуждаю, пане Зингер?

— Абсолютно правильно, пане Шацкий. Так, словно всю жизнь администрировали доходные дома.

— А кто захочет жить в квартире, где произошло убийство? — выпалил Йозеф, лукаво глянув на домовладельца. — Улица Лычаковская довольно престижна для проживания. Тут селятся, гонясь за статусом, и пан Геник определенный вес имел. Только это кровавое приключение негативно повлияет на стоимость апартаментов, пане Зингер, разве не так? Заодно это скажется на репутации вашего дома в целом. Вам придется снижать арендную плату, чтобы поощрить жильцов. Это не понравится вашим шановним коллегам — они немедленно напомнят, пане Веслав: вы конкуренты, если станете сбивать цену. Ясно? Вы ее опускаете — а они же будут думать, что сбиваете! Своими действиями вы создадите эффект карточного домика, должны понимать это.

Шацкий говорил, а Зингер мрачнел после каждого его слова. Когда лекарь триумфально завершил небольшую речь, лицо домовладельца стало совсем серым. А капельки пота, которые он время от времени вытирал, покрыли его. Кошевой почувствовал — приближается кульминация.

— Чего вы хотите от меня, пане Шацкий? — голос домовладельца звучал глухо.

— Спасаю вашу прибыльное дело и репутацию, — скромно сказал Йозеф, ступил чуть в сторону, кивая на Клима. — Привел вам достойного человека, который, так сказать, сбалансирует ситуацию.

— Каким образом?

— Вы поселите пана Кошевого в бывших апартаментах пана Сойки. И пока он тут будет обживаться и становиться на ноги, вы с пониманием будете относиться к задержкам квартирной платы. Да и вообще, учитывая обсужденные нами обстоятельства, плату вы могли бы для пана адвоката Кошевого снизить. Конечно, не навсегда, а на согласованный заранее срок. Соглашайтесь, пане Зингер. Лучшего предложения по этим апартаментам вам не сделает сейчас никто.

Домовладелец помолчал, посопел. Пот вытер уже не платочком, а рукавом сорочки. Для чего-то поглядел на свои часы. Наконец буркнул:

— Мы с вами не на Краковском пане, господин Шацкий. Нечего торговаться.

— Разве я торгуюсь, пане Веслав? — искренне удивился Йозеф. — Чтобы я умел делать гешефт, рвал бы людям зубы?

— Вы занимаетесь не своим делом, — процедил Зингер.

— Так вот, не своей. Потому что с вашей договоренности с новым квартирантом, паном Кошевым, не получу-таки никакой маржи. Вы же знаете, Шацкий дает советы ценные, уместные и бесплатные. За что получает часто от своей дорогой Эстер. Так как? По рукам? Соглашайтесь, пане Зингер…

Они еще какое-то время пререкались, но скорее для порядка. Результат — Клим получил от домовладельца ключ от квартиры на втором этаже, которую еще утром занимал Евгений Сойка. С обещанием ничего из вещей покойного не трогать. И если где-то вдруг найдется золотой «брегет» с гравировкой внутри крышки или другие ценные вещи — передать находки Зингеру как возмещение убытков. Все формальности, которые узаконивают проживания Кошевого в квартире убитого Сойки, решили уладить позже.