Ада, или Отрада

В мае 1969 года увидел свет шестой английский роман Владимира Набокова «Ада, или Отрада. Семейная хроника». Самая толстая и сложная его книга создавалась преимущественно в швейцарском отеле «Montreux Palace» с 17 февраля 1966-го по 16 октября 1968 года, однако зерно будущего разветвленного романа обнаруживается уже в миниатюрном шедевре «Быль и убыль» («Time and Ebb»), написанном в Америке в 1944 году. В этом рассказе девяностолетний ученый в 2024 (или около того) году вспоминает свою жизнь в прошлом веке и говорит об открытии, изменившем и мир Антитерры, в котором развернется действие «Ады»:

Элементарные аллобиотические явления приводили их так называемых спиритов к глупейшим трансцендентальным допущениям и заставляли так называемый здравый смысл столь же глупо пожимать плечами в косую сажень. Наши обозначения времени показались бы им «телефонными» номерами. Они то так, то этак забавлялись электричеством, не имея ни малейшего понятия о том, что это такое, – и немудрено, что случайное открытие его настоящей природы явилось чудовищной неожиданностью (я в то время был уже взрослый человек и отлично помню, как старый профессор Эндрюс плакал навзрыд в толпе изумленных людей во дворе университета)[1].

Запрет на использование электричества (вследствие случайного и трагического открытия его истинной природы) и замена его другими источниками энергии станет в «Аде» главной технической и этической особенностью антитеррийской цивилизации, в остальном очень близкой земной. В том же научно-фантастическом отношении одним из источников замысла романа о родственных планетах Терре и Антитерре мог быть шутливый обмен двух физиков на страницах «Нью-Йоркера», в котором много печатался и Набоков: 10 октября 1956 года Гарольд Фурт (Furth) опубликовал в этом журнале стихотворение «Опасности современной жизни», навеянное статьей известного физика Эдварда Теллера, предположившего существование миров в тех областях вселенной, в которых преобладает антивещество. Фурт описал встречу Антителлера, живущего где-то в космосе «в полосе антивещества», с прибывшими в его антимир землянами. 15 декабря 1956 года появился ответ Теллера – подробное письмо о гипотетической возможности такой встречи и ее катастрофических последствиях. Письмо завершалось словами:

Несмотря на столь печальный конец, я благодарен журналу «Нью-Йоркер» за упоминание моей персоны. Правда, в стихотворении упоминается лишь Антителлер, но я уверен, что в какой-то антигалактике журнал «Анти-Нью-Йоркер» уделил несколько теплых слов

вашему покорному слуге

Эдварду Теллеру[2].

В 1955–1956 годах тема антимиров широко обсуждалась в научной литературе в связи с открытием двух новых античастиц, антипротона и антинейтрона (попытка создания антиматерии упоминается и в набоковском «Бледном огне», 1962), однако допущение о существовании во вселенной анти-Земли (со своей историей, географией и прочим) в то время еще не проникло в новый замысел Набокова, сами черты которого оставались туманными до середины 60-х годов. Мысль использовать этот научный парадокс в романе и сделать главного героя специалистом по террологии (науке о планете-близнеце Терре) пришла позднее. К 1959 году относятся первые наброски философского сочинения «Текстура времени», ставшего впоследствии четвертой частью «Ады», и тогда же, незадолго до начала работы над «Бледным огнем», Набоков взялся за короткий эпистолярный роман «Письма на Терру», о зоологе, который отправляется на неизвестную планету, откуда шлет своей неверной возлюбленной, актрисе, странные, иносказательные письма[3]. Замысел романа в письмах претерпит коренную метаморфозу и воплотится в «Аде» в повесть Вана Вина «Письма с Терры». Сама же идея большого сочинения о другой планете не оставляла Набокова до конца ноября 1964 года, когда он, развив темы еще одного своего фантастического рассказа «Ланс» (1951), предложил Альфреду Хичкоку фабулу сценария о межпланетной экспедиции: