Ада, или Отрада

За девушкой, восходящей звездой не совсем первой величины, ухаживает подающий надежды астронавт. Она относится к нему немного снисходительно; у нее с ним роман, но в то же время у нее могут быть другие любовники или любовник. Однажды его отправляют в первую экспедицию к далекой звезде; он отбывает и благополучно возвращается. Теперь их положения изменились: он – самый известный человек в стране, в то время как ее звездный рост остановился на среднем уровне. Теперь она только рада, что он у нее есть, но вскоре понимает, что он уже не тот, каким был до полета. Она не может понять, в чем заключается эта перемена. Время идет, она начинает тревожиться, потом пугаться, потом впадает в панику. У меня есть несколько интересных развязок для этого сюжета[4].

Любопытно, что во всех этих замыслах неизменными оставались три темы: артистической карьеры героини (с игрой слов: звезда/знаменитость – звезда/планета), ее неверности и далекого неизведанного мира. Оба начатых сочинения, «Текстура» и «Письма», еще никак не связанные между собой, долгое время ждали нового импульса к продолжению и могли бы остаться среди нереализованных вещей Набокова, если бы в конце 1965 года, выверяя новую редакцию своей автобиографии «Speak, Memory» («Другие берега» в русском переводе), он не нашел в форме писательских мемуаров ту универсальную повествовательную основу, которая позволила ему объединить философский и фантастический сюжеты в единое целое. К концу 1965 года относится и следующий лирический пассаж (с важной для «Ады» темой разделения времени и пространства), развитый затем в романе в сцене последнего посещения Ваном «Виллы Венус»:

Море рокочет, отступает, шурша галькой, Хуан и любимая юная шлюха – как, они сказали, ее имя, Адора? она итальянка, румынка, ирландка? – спит у него на коленях, накрытая его оперным плащом, свечка коптит в оловянной плошке, рядом с ней завернутый в бумагу букет длинных роз, пятно лунного света на каменном полу, близко от его шелкового цилиндра, все это в углу ветхого, некогда роскошного борделя «Вилла Венус» на скалистом средиземноморском побережье, приоткрытая дверь позволяет увидеть то, что можно принять за освещенную луной галерею, но на самом деле это полуразрушенная гостиная с обвалившейся наружной стеной, сквозь провал в которой слышно, как голое море, словно тяжело дышащее пространство, отделенное от времени, глухо рокочет, глухо отступает, волоча за собой миску, полную мокрой гальки[5].

Набоков привел этот набросок в эссе «Вдохновение» (1972), назвав его «первой пульсацией», «странным ядром книги, которая должна была вырасти вокруг него в течение следующих трех лет»; там же он сообщил рабочие названия романа: «Вилла Венус» («Villa Venus»), «Вины» («The Veens») и «Отрада» («Ardor»)[6].

21 февраля 1966 года он записал в дневнике:

Her name: Ada

ADA[7]

– и с этого времени структура нового большого романа окончательно сложилась в его голове. В интервью «New York Times» (апрель 1969 года) Набоков изложил его содержание так: