А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

У Хомякова, как и у Ньюмана, общее решение вопроса о соотношении Церкви, государства и народа ведет к определенному пониманию их отношения к образованию. Но в ньюмановской концепции центральное место занимает вопрос о юрисдикции и авторитете Церкви и государства в отношении образования, а с другой стороны – об автономии научно-образовательного сообщества. У Хомякова акцент переносится на участие Церкви, государства, семьи и общества в образовании.

Именно эта установка пронизывает хомяковское определение воспитания (образования). «Воспитание в обширном смысле есть <…> то действие, посредством которого одно поколение приготовляет следующее за ним поколение к его очередной деятельности в истории народа»[1401]. В этом определении характерно, во-первых, то, что воспитание рассматривается не как искусственная деятельность, инициированная «интеллектуальной элитой», или более узко – «педагогическим сообществом». Образование – целостный процесс, осуществляемый всей полнотой народа и фактически неотделимый от самой жизни[1402]. Понятно, что воспитание в этом смысле не ограничивается школой и университетом, не меньше, чем школа, образует семья и Церковь, причем самим процессом жизни. Профессиональная «педогогическая» составляющая является лишь частью целостного образования.

Подобное понимание образования в мирском смысле слова перекликается с хомяковским пониманием учения в Церкви. По Хомякову, духовному учению Христа «учит вся Церковь, иначе: Церковь в ее целостности», а не только специально уполномоченное на это духовенство, «учащая церковь». «Тот горько заблуждается, кто обращает учительство в чью-либо исключительную привилегию, впадает в безумие тот, кто приурочивает учительство в какой-либо должности»[1403]. Это верно для духовного учения в Церкви и для мирского. Воспитывают вовсе не только профессиональные педагоги, призванные к этому по своей должности. Воспитание есть «дело всего общества»[1404].

Воспитание, по Хомякову, является органическим процессом. Это «жизненное и историческое действие общества похоже на живые явления природы и, может быть, еще неуловимее их. Опасно вступать в эти многосложные и неосязаемые тайны и поручать механике и химии то, что поручено Промыслом законам, которых никто еще не постиг вполне»[1405]. В этом замечании важно не только сравнение образования с органическим процессом, но и указание на то, что этот процесс происходит сообразно с Промыслом Божиим. Воспитание есть не только искусственный, но и естественный процесс, органический в большей степени, чем механический. Образование тесно связано с самой жизнью в ее целостности, укорененной в таинственных глубинах Божьего Промысла. Образование не есть чисто человеческий процесс и уж, конечно, он не сводится к деятельности «педагогов». Доверие естественной общности (прежде всего семье) связано прежде всего смирением перед сверхъестественной Волей Бога. Именно понимание необходимости этого смирения заставляет Хомякова настаивать на ограниченности законных возможностей искусственных, рационально сконструированных систем нравственного воспитания. Он пишет: «Жизненных начал общества производить нельзя <…> Можно и должно устранять все то, что враждебно этим началам, но развивать самые начала почти невозможно <…> Всякая премия, назначенная добродетели, есть премия, назначенная пороку. Правительство, поощряющее подвиги безкорыстной любви какой бы то ни было корыстной наградой, отравляет источник, который хочет очистить»[1406].

Семья должна максимально участвовать в деле образования в школах и университетах. То же самое касается и Церкви. Начиная раздел, посвященный христианскому образованию в школе, Хомяков отмечает, «что то, что сказано о семейном быте, относится более или менее к Вере»[1407], т. е. так же, как школа должна быть открыта для семьи, она должна быть открыта и для Церкви в лице «христианского общества», русского общества, поскольку оно не потеряло своих православных основ.