5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   – Этот туман когда-нибудь рассеивается? – ни к кому не обращаясь, спросил он.

   – Это Стобард, милорд, - усмехнулся Бранко. - Край дождей и туманов. Миледи, вы закончили? - повернулся он ко мне.

   Я молча кивнула. Привычка объясняться без помощи слов оказалась на редкость живучей.

   – Тогда возвращаемся, - сказал Хант, который, видимо, признавался арнами за старшего.

   – Да, идем, - кивнул Бранко, подавая мне руку.

   Обратная дорога заняла гораздо меньше времени. После того, как я убрала остатки злого колдовства, лес успокоился. Мне даже показалось, что деревья сами расступались, освобождая нам путь,и ветки их больше не цеплялись за одежду. Арны шли быстро, почти не глядя под ноги, а я наблюдала за ними и видела ту же звериную грацию и то же умение передвигаться совершенно бесшумно, как и у моего мужа.

   Мысли о Штефане причиняли боль. Перед глазами до сих пор огромные когти стояли, что появились на руке мужа, когда я с ним прощалась. Зверь не сдастся. Он не собирается отдавать мне Штефана. Да только и я так просто не сдамся. Сделаю все, чтобы приручить упрямого зверя и вернуть любовь мужа.

ГЛАВА 13

Штефан

   Он стоял у окна и смотрел на сверкающие огни. Оленден. Столица империи.

   Город, в который стекались все дороги мира, город роскоши и богатства, горoд возможностей и дворцовых интриг, город магов и знати. Давным-давно Штефан мечтал, что будет жить именно здесь, в столице, в особняке, который купил много лет назад, в те дни, когда умер отец, и ему достались все богатства Кронов. В том далеком двадцатом году все верили, что предстоящая война с Варнией не продлится дольше нескольких месяцев, и он тоже наивно полагал, что император с легкостью добьется победы над дикими степняками. Это уже позже, когда войска под командованием Георга потерпели несколько сокрушительных поражений, а варнийцы и их союзники с легкостью взяли Длон и Имерень, Штефан осознал, какой нелегкой будет эта «небольшая» война и сколько сил понадобится, чтобы победить хитрого и смелого врага. Б тогда… Тогда он был молод, горяч и полон надежд.

   Штефан усмехнулся и посмотрел на небо. Да, это не Стобард… Здесь нет тумана, скрывающего красоту звезд, и воздух пахнет иначе – цветущими розами, гиацинтами и ванильным кремом.

   Внутри шевельнулась тоска. Интлресно, Элиния пробовала главное оленденское лакомство? Воздушные дорcкие булочки пекли тольқо в столице, а вывоз их из города дальше пятидесяти кье сурово карался.

   Ему вспомнилось лицо жены, взгляд, которым она его провожала, знак, что, таясь, на плече нарисовала,и он беззвучно выругался. Не былo дня из тех пяти, что провел вдали от дома, чтобы он не думал о том, как все исправить. Как зверя своего усмирить и заставить его принять Элинию.

   Стоило только вернуться в замок, как тот снова взбесился. Две седмицы молчал, а в Белвиле будто рагж в него вселился! Штефан до сих пор помнил растерянность и боль, застывшие в глазах жены. Как она ңа него смотрела… Он готов был на все, лишь бы избавить Эли от слез. А то, что он сам был их причиной, разрывало ему сердце.

   Стук в дверь отвлек его от тяжелых мыслей.

   – Милорд?

   Дверь приоткрылась,и в комнату заглянул Гойко.

   – Что, Гойко? – спросил он, подходя к столу и наливая из кувшина в чашу густое барийское вино. Оно текло темной кровью, а ему снова жена мерещилась, руки ее тонкие, плечи белые, груди налитые… Сагж! Пальцы дрогнули,и красные капли упали на светлый камень пола.

   – Вестей из дворца так и нет? – спросил вестовой.

   На худом, веснушчатом лице застыло озабоченное выражение.

   – Нет, - покачал головой Штефан.

   Он пригубил вино и скривился. Любимый напиток показался безвкусным.

   – Стоило нас с места срывать, чтобы потом заставлять ждать! – недовольно сказал Гойко и подошел ближе. - Можно подумать, нам больше заняться нечем, как cидеть тут без дела!

   – Хотят выбить из равновесия, – хмыкнул Штефан. - Проверенная тактика императора – заставить понервничать,и только потом принять.

   – Так может, ну его? – с надеждой посмотрел на него Гойко. - Если император не торопится нас увидеть, значит, не больно расстроится, если мы уедем в Стобард?

   – Думаю, еще пара-тройка дней,и нас примут, – ответил Штефан, снова взяв в руку высокую чашу и разглядывая тонкую чеканку обода.

   Мысли были невеселыми. Он хорошо знал Георга и его советников. И даже понимал их мотивы. Не одобрял, но понимал.

   – И что, вы вот так это проглотите, командир? - возмутился вестoвой.

   Лопоухие уши Гойко оттопырились еще больше.

   – В нашем случае терпение – добродетель, - пожал плечами Штефан и добавил: – Успокойся, Гойко. Бери пример с Давора. Вот уж кто плевать хотел на все дворцовые интриги.

   – Да этому увальню все равно, где ратицу трескать – здесь или в Белвиле, - хмыкнул Гoйко. – Лишь бы закуска хорошая была.

   – А ты, значит, не пьешь? - усмехнулся Штефан.

   Нетерпение друга было ему понятно. Гойко рвался в Стобард к своей зазнобе,и каждый день проволочки был для его влюбленной души чистой мукой. Штефан вот тоже рвался, да только терпения и опыта у него поболе было, потому и не показывал ни тоски своей, ни чувств, что душу в узел скручивали.