Читаем 25 оттенков русского. От древних славян до бумеров и зумеров полностью

Во-первых, выделю целую группу «няшных» слов — это мой «термин», а использую я его в отношении некоторых существительных с уменьшительно-ласкательными суффиксами — они очень нравятся молодёжи. Сможете образовать что-нибудь миленькое от слов хотеть, цеплять, запоминать, обниматься, печенье, вкусный? Конечно, это хотелки, цеплялки, запоминалки, обнимашки, печеньки и вкусняшки. Особняком стоит в этом списке слово топчик. Оно тоже образовано с помощью уменьшительно-ласкательного суффикса −чик− (шкафчик, стульчик, костюмчик), но имеет уже более широкое значение. Топчик — это не только короткая обтягивающая маечка-лифчик, и не только то, что находится в топе, в тренде. Это слово употребляется и просто в качестве высокой оценки чего-либо. Топчик уже давно стал синонимом словам класс, супер, круто, молодец.

Во-вторых, отмечу слова, образованные от имён собственных, самое популярное из которых, пожалуй, глагол ванговать. Здесь всё прозрачно: имя популярной во второй половине XX века прорицательницы Ванги стало корнем этого слова, к нему добавили глагольный суффикс — и всё, слово готово. Ванговать можно по-разному: и всерьёз предсказывая будущее, и на бытовом уровне, выдвигая свои версии по поводу того, когда закончится дождь или какую отметку получишь завтра на экзамене.

В-третьих, не могу пройти мимо слов зашквар, зашквариться. Зашквар — что-то стыдное, позорное, зашквариться — опозориться, оскверниться. Существует много версий происхождения этих слов, две две из которых наиболее распространённые. Первая отсылает нас к тюремному жаргону, но мы в эти дебри не полезем. По второй версии, менее реалистичной, зашквар образован от слов скверный, скверна, что на древнерусском означало мерзость, гнусность, грязь, нечисть.

В-четвёртых, обязательно стоит сказать об очень необычном слове плинтусовщик. В нём как бы слились воедино плинтус и тусовщик. Это была подсказка! Догадались, кто это? Одним словом не объяснишь! Плинтусовщик — это парень, который находится в клубе, но не танцует, ни с кем не общается, а просто стоит у стойки или у стены, потягивает коктейль и наблюдает за всеми остальными.

В-пятых, всё остальное — мозговынос, годнота, лошара, подстава, школота, стопудово и т. д. Значение и происхождение этих слов как на ладони, поэтому здесь не задерживаемся.

По этим примерам видно, что слова образуются совершенно разными, порой неожиданными способами. Я с этим постоянно сталкиваюсь в жизни. В общении с людьми часто замечаю попытки придумать новые слова и внести свой вклад в наш родной язык — порой встречаются очень интересные экземпляры. Например, одна моя знакомая, заслуженный художник России, мастер хохломской росписи, говорила так: «Дай нам волю — мы захохломим всю планету». В новом глаголе захохломить чувствуется такая мощная самоирония! А вот ещё картинка из жизни, невольным свидетелем которой я стала. Слегка нетрезвый мужчина пел на улице, причём очень душевно, и собрал даже небольшую аудиторию, состоящую в основном из местных пенсионерок. Потом пришла его жена и со словами «Ишь как раскобзонился!» увела супруга. Кстати, мы уже говорили о глаголе ванговать, образованном по тому же принципу, а ведь есть ещё петросянить и джигурдеть, например.

Не менее интересными мне кажутся неологизмы, которые придумывают журналисты и блогеры, можно сказать, прямо у нас на глазах, в различных телерадиопрограммах и на ин-тернет-площадках. Это, конечно, уже не совсем народное творчество, но если «свежеобразованные» слова подхватят, то у них может быть большое будущее. Вот, например, бабуллинг от одного из популярных блогеров. Думаю, каждый сталкивался с этим явлением, когда представители старшего поколения начинают всех подряд учить жизни и вспоминать: «А в наше время…» Или мозговед — слышала, что так называл себя некий нейробиолог, пожелавший быть ближе к народу и объяснить свою специальность словом попроще. Встречала в СМИ представителя ещё одной интересной новой профессии — сказкотерапевт. А вот ещё несколько необычных слов, с которыми приходилось сталкиваться в различных эфирах:

• матчество — противоположность отчеству;

• москвизм — сокращённый вариант словосочетания «московский снобизм»;

• семерня — дружная компания новорождённых котят;

• мальчата — вторые половинки девчат;

• технокрады — люди у власти, которые технично воруют;

• усмешнить — сделать более смешным;

• рокопоп — музыкальный стиль, симбиоз рока и попсы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки