1632-vtrehub

Пусть это не будет слишком долго, Майкл! Я так люблю тебя, так тебя хочу!

Глава 27

Гретхен проснулась в ужасе. Запутавшись во времени, не понимая где она и что с ней, но главным образом – контуженая собственными воспоминаниями.

Глаза её метнулись к двери. Вроде, закрыта. Стало чуть полегче – вроде, память её не подводит, с дверью всё обстояло так же, как отложилось в памяти. Она помнила, как закрывала дверь перед улыбающимся лицом. И всё же…

Она села, окинула взглядом комнату. Давно привыкнув быть всегда начеку, она осталась довольна тем, что увидела. Семейство расположилось на полу, разбившись на кучки, переплетя во сне руки-ноги. Естественные позы людей, для кого зима была давно знакомым убийцей. Даже в самый разгар лета ощущение теплого тела рядом (тепло, тепло) несло с собой первобытное чувство безопасности.

Гретхен с улыбкой посмотрела на своих подопечных на полу. Её собственный ребёнок лежал у неё на руках. Вильгельм продолжал сладко спать. Слева ей в бедро упёрлась Аннелизе, во сне вдруг почувствовавшая, что привычное плечо рядом исчезло. То же сделала и Ома⁴⁸, примостившаяся справа. Она по-старушечьи полусонно что-то бормотала себе под нос.

Взгляд Гретхен вновь упал на дверь и память вдруг цепко и требовательно схватила  её за горло. Я должна знать точно!

Она высвободилась со всей возможной осторожностью, но Ома проснулась окончательно. Ста-рушка была явно в недоумении. Гретхен тут же вручила ей Вильгельма. Ома машинально приняла у неё ребёнка. Привычная процедура, приносит успокоение.

Гретхен поднялась и шагнула к двери. Оттуда, из-за двери, доносились отдалённые голоса. Не слова даже, а просто голоса. Неуверенность охватила её на миг.

Я должна знать точно! Твёрдо и решительно, почти неистово, распахнула она дверь.

И увидела перед собой четверых парней. Они сидели на полу, облокотившись спинами на противоположную стену и выпростав ноги. Все четверо оживлённо, хоть и тихо, беседовали. Внезапность, с которой Гретхен открыла дверь, удивила их. Все четверо тут же обернулись в её сторону. Она же видела только одно лицо – улыбавшееся, даже светившееся, поднимавшееся ей навстречу. И всё – с улыбкой. Глаза, зелёные как сама весна. Жизнь, увеличенная линзами очков.

Гретхен чуть не было не лишилась чувств от радости. Шатаясь, она выбросила руку и опёрлась о дверной косяк. Ещё миг, и она рухнула в его объятия. Всё в порядке!

Не задумываясь, почему, она всё же отметила про себя, что один из приятелей Джеффа метнулся по коридору, как только она вышла из комнаты. Через минуту-другую он вернулся. А с ним ещё несколько людей постарше.

Двоих она узнала – герцогиню и военачальника. К её облегчению он тоже широко улыбались. Гретхен была почти уверена, что власти предержащие в Джеффовом мире не допустят его женитьбы на такой, как она. Но увидев лицо ещё одной молодой женщины, что подошла вместе с ними, челюсть её отвисла окончательно.

Она не могла их видеть раньше, их всех давно изгнали из её родного города, но сомнений у неё не было. Придворная еврейка! Здесь?

В том, что женщина была еврейкой, Гретхен была уверена абсолютно. Черты лица, оттенок кожи, длинные чёрные – и такие вьющиеся, - волосы, всё подпадало под привычные описания. Мужики всегда говорили, что еврейки красивы, а эта – так уж точно!

А вот в том, что это была придворная еврейка, Гретхен уже не была столь убеждена. Уж слишком мало знала она про благородных, про всяких там князей-королей, про жизнь при дворах. Но у кого б ещё могла быть такая осанка?

Гретхен тут же подавила в себе удивление. Против евреев она ничего не имела, и желание обидеть девушку у неё не было. Каким бы влиянием эта ни обладала при дворе сама по себе, от взгляда Гретхен не ускользнули те мельчайшие акценты языка тела, убедившие её, что еврейка – наложница военачальника.

Первой подошла герцогиня. Руки её были широко распахнуты в приветствии, так что Гретхен чуть было опять не упала – герцогиня собиралась обнять её.

Гретхен мало что могла понять из слов герцогини. Многие слова были ей знакомы, но смысл их оставался загадкой. « – раздобыть тебе – неразборчиво – первым делом ! Не можешь же ты – неразборчиво, смех – в халатике! Тогда – неразборчиво – нам поможет. Неразборчиво – понадобится священник, но – неразборчиво – зёрна от – неразборчиво – (плевел?).»

Еврейка заговорила, переводя слова герцогини. Её немецкий язык был безупречен. Акцент был немного незнакомый, то ли испанский, то ли голландский, речь была намного культурнее того, к чему сама Гретхен была привычна, но понимала она её отлично. Ну, в смысле, слова-то она понимала. А вот содержание было полным безумием.