1632-vtrehub

«Да, прошу вас! Мой отец…» Она на миг склонила голову, закрыв глаза. Сквозь веки проступили слёзы. Она тихо добавила: «Он очень  болен. Думаю, это сердце.»

Она открыла глаза и подняла голову. Сквозь слёзы лицо человека виделось будто в тумане.

«Мы одни, совсем одни,» - прошептала она. «Никто ….»- у неё вырвался тяжёлый вздох. «Мы марраны.» Она почувствовала, что это слово ему незнакомо. Ну конечно! Он же англичанин. «Тайные евреи,» - пояснила она и изумилась, что сумела при этом даже улыбнуться. «Но не в этом дело. Мой отец, он…» Тут она опустила руки, как будто пыталась защитить его седу голову: «Он – философ, то есть по профессии он врач, но он изучает множество вещей. Маймонида¹³, само собой, аргументы караимов¹⁴ по поводу Талмуда, Аверроэса¹⁵ Магометанина…»

Она сообразила, что несёт чушь. Ну какое ему дело до всего этого? «Дело в том, что амстердам-ская община изгнала его за ересь. Мы держали путь в Баденбург, где проживает мой дядя. Он обещал нам пристанище. Она остановилась на полуслове, вспомнив про серебро, спрятанное в ящиках. И страх вернулся.

И человек заговорил. Но обращался он не к ней. Он повернул голову и прокричал: «Эй, Джеймс! Давай скорей сюда. Тут у нас, похоже, тяжелобольной.»

Он вновь обернулся к ней. Улыбка стала тоньше, не такой сияющей как раньше. Но даже сквозь слёзы  Ребекка ощущала в ней утешение. «Вам что-нибудь нужно ещё, мэм?» Его лицо напряг-лось: «Сюда идут люди. Люди с оружием. Вы можете сказать, кто они?»

Ребекка перехватила дыхание. Он совсем позабыла про банду наёмников, с которой столкнулись незадолго до этого. «Это люди Тилли!» - воскликнула она. «Мы надеялись, что не столкнемся с ними столь далеко от Магдебурга. Мы наткнулись на них милях в двух выше по дороге, надеялись оторваться от них свернув на эту тропку, но …»

«Кто такой этот Тилли?»- резко спросил человек. Улыбка полностью исчезла с его лица. Оно стало напряжённым, на нем проступил гнев. Но гнев был обращён явно не на неё.

Ребекка вытерла слёзы. Кто такой Тилли? Как кто-то может не знать Тилли? И это после Магдебурга?

Человек, похоже, заметил её растерянность. «Неважно,» - бросил он. Издали донёсся окрик. Слов  Ребекка не расслышала, но поняла, что кричали по-английски. Что-то вроде предупреждения.

Следующие слова мужчины произнёс быстро и настойчиво: «Мне нужно знать только одно – эти люди намерены причинить вам вред?» Ребекка уставилась на него в полном смятении. Он что, шутит? Но искренность в его лице убедила её в обратном.

- Да, ответила она. – Они хотят нас ограбить. Убить моего отца. А меня… -Она остановилась. Глаза её метнулись к тому месту, где лежала та женщина, но её там уже не было. Она уже была на ногах и медленно брела к дому. Двое людей этого идальго поддерживали её.

Она вновь услышала голос идальго, скорее даже рык: «Этого достаточно. Более, чем достаточно!» Она поразилась чистому бешенству в тоне. Через секунду дверь распахнулась. Чернокожий, голый до пояса, уже влезал в карету. В руке он держал маленький красный сундучок, украшенный белым крестом. Несмотря на своё изумление, она не стала протестовать, когда чернокожий мягко отстранил её. От отца и приступил к осмотру.

Осмотр был быстрым и профессиональным. Человек открыл сундучок и достал какой-то флакон.  Ребекка, сама дочь врача, узнала другой. О,  слава Богу, это мавр! Её отец выл высокого мнения об исламских медиках. Его мнение о врачах-христианах граничило с презрением.

Мавр повернулся к идальго. Идальго же, отдав несколько громких команд, -  Ребекка была слишком занята отцом чтобы  вслушиваться , - снова сунул голову в карету. Мавр говорил отрывисто и чётко. «У него (какое-то непонятное слово, причём тут коронация?). И довольно сильный. Нужно срочно отправить его в (на мельницу?) . Если ему не влить (тут опять какая-то бессмыслица, что-то про тромбоны, но при чем тут музыкальные инструменты?), то всё бессмысленно – мы его потеряем.»

У Ребекки захватило дух. «Скажите, он умирает?» Чернокожий врач посмотрел на неё. Взгляд его был полон заботы, но в то же время печален. «Возможно, мэм.» - тихо сказал он. «Но может и выкарабкаться.» (Выкарабкаться? Он подразумевал «выжить»? Что за странное выражение) «Слишком рано говорить об этом.»

Один из людей идальго опять что-то прокричал. На этот раз она поняла, что. «Они идут! В укрытие (тут опять что-то бессмысленное, может его имя), МАЙХ!»

Идальго изучал глазами дорогу.  Ребекка уже слышала звуки шагов и крики приближающихся людей. Кричат по-немецки. Это люди Тилли! Лают, как псы. Они уже заметили карету.

Идальго покачал головой и крикнул в ответ: «Нет! Вы все оставайтесь в доме! Как только они подойдут – открывайте огонь. Я отвлеку их от кареты!»

Он стремительно сунул голову в карету и, протянув руку врачу сказал: «Джеймс, дай мне свою пушку. У меня не было времени подобрать свою.»