1632-vtrehub

Оба спорщика надуто замолчали. Майк постарался подавить вздох раздражения. Каждый из них – и Мелисса, и Квентин, – был по-своему бесценен, но временами… Он решил начать с Мелиссы, и хотя он в принципе он был с ней согласен, такой порядок позволит держать проблему в фокусе. Причем её конкретные, а не абстрактные аспекты.

- Вопрос не в том, что в принципе лучше – выборы списком или территориальное представитель-ство. У нас тут не конституция тринадцати разбросанных по целому континенту колоний. Это конституция одной географически компактной колонии с плотностью населения как в Голландии. Или в Калькутте. И мы не на том месте, на каком были Отцы-Основатели в 1789. Мы всё ещё в нашем 1776, наша революция только начинается.

Решив, что можно заканчивать с общими вопросами, он перешёл к настоящей проблеме, каковой  был Андервуд: «Квентин, ты позволяешь абстрактному стать на пути практического. У меня была, считай, почти такая же реакция, когда я впервые об этом услышал. Но чем дольше я об этом думал, тем лучше эта мысль мне казалась. У нас тут слишком уж быстро меняющаяся, подвижная обстановка. Люди постоянно движутся с одного места на другое. И ты знаешь об этом не хуже меня. Как ты собираешься регистрировать избирателей в центре для беженцев? Особенно если, как я надеюсь, уже через пару недель они будут жить в другом месте. Величайшее преимущество голосования по общему списку в том…»

Всё не то. Нат Дэвис и Грег Феррара тоже вмешались, громко вопя какую-то чушь, которую Майк обычно характеризовал как «проявление чувств». В роли Джорджа Вашингтона Майк продержал-ся  примерно минуты три. После чего уже все вопили друг на друга.

Кроме, разумеется, Ребекки, Она приняла позу, которую можно было бы назвать шекспировской. Или оксфордианской, если угодно. По крайней мере так можно было расценить те реплики, которые она время от времени бросала вполголоса.

«Мы дни за днями шепчем: "Завтра, завтра" … К последней недописанной странице… Она полна трескучих слов,  и ничего не значит...⁸¹»

«Вы закончили?» - резко обратилась она к ним по прошествии получаса. Или около того. Неожиданная мрачность её тона, - никто никогда не слышал от неё ничего подобного, - заставила всех умолкнуть.

«Дети! – с презрением объявила она. – Дети, ссорящиеся из-за игрушек!»

Она обвела взглядом участников заседания. «И в чём же по-вашему разница? Есть Билль о правах – и спорить тут не о чем. Есть требования в в опросе гражданства – тоже не повод пререкаться. Есть выборы и все прочие атрибуты демократии – о таких мелочах вы тоже ведь не спорите?»

Молчание в ответ. Она монотонно, нараспев продолжила: «Так в чём же дело? Я считаю, нам следует регистрировать людей общим списком. Я считаю, что их следует регистрировать по месту жительства…» Она набрала полные лёгкие воздуха и единым духом выпалила:

- Да не наплевать ли?

Мёртвая тишина. Ребекка в жизни не позволяла себе выражений такого рода.

«Ха, как я и сказала – дети!»

В этот момент дверь открылась и на пороге появился Фрэнк Джексон, за его спиной – Гретхен. Ребекка драматическим жестом указа ла на только что вошедших и повелительным тоном ско-мандовала: «Вот их спросите! Давайте же!»

Фрэнк заговорил первым, после того как им объяснили в чём камень преткновения. «Да какая разница мне? – сказал он, пожав плечами. – Те же яйца, что в фас, что в профиль. Я так смекаю, что командовать парадом собирается Майк. Мой голос у него, почитай, уже в кармане. Так пусть он получит ту игрушку, какую ему хочется.» Гретхен была еще лаконичнее. «Я - как он говориттть,» - заявила она, показав на Фрэнка.

Слова Фрэнка и Гретхен вкупе с запредельным для Ребекки выбором выражений в момент разря-дили обстановку в зале заседаний. Члены комитета на какое-то мгновение поглядели друг на друга, затем будто по команде испустили глубокий вздох и дали напряжению спасть.

Майк откашлялся и начал говорить: «Послушайте, я не собираюсь произносить деклараций каких- то абстрактных политических принципов. Я просто хочу дать нам такую политическую систему, которая наилучшим образом подходит для наших теперешних нужд. Мы в любой момент сможем созвать еще одно конституционное собрание, когда обстоятельства этого потребуют. Я уже гово-рил, что мы сейчас находимся в нашем 1776 году,  а не в 1789. Конституция тех старых Соединён-ных Штатов была принята исходя из многолетнего опыта и обсуждений. После революции, не в начале её. Так что давайте дадим себе какой-то люфт. Сейчас же. Я бы хотел, чтоб мы сфокуси-ровались на той борьбе, что нам предстоит. Прямо сейчас. Сегодня.»

Майк кивнул Гретхен. По молчаливому настоянию Фрэнка, молодая немка заняла место за столом. Он продолжил: