Зримая тьма

Я подавил в себе любопытство, толкавшее меня выяснить причину возникшего на улице шума. Кобтан с невозмутимым видом взял поднос. выбрался из-за стола и подошел к занавеске. В ответ на его легкое покашливание оттуда высунулась рука и взяла поднос.

— Здесь собираются люди из той части города, которую не успели вовремя закрыть для движения, — заметил он. — Они проведут тут несколько часов, быть может, переночуют, а потом разойдутся по домам. Не думаю, что существует какая-то опасность, однако власти правы, предпринимая необходимые меры. Вы знали убитого и его семью?

— Да, и довольно хорошо.

— Я тоже знал Жозефа и не скажу, что он был плохим человеком. К женщинам у него в доме относились хорошо. Но есть во всем этом деле одно, что мне не нравится и вызывает опасения. Говорят, полковник Латур не вернется к празднику, взорван будто бы какой-то мост. Кто его взорвал?

— Полагаю, что люди ФНО.

— Не думаю. Вряд ли ФНО мог дать подобное указание в тот момент, когда мусульманскому населению города угрожает опасность и присутствие полковника в Эль-Милии необходимо.

— Довольно логично.

Я было приступил к арабской церемонии прощания, но Кобтан остановил меня.

— Не уходите, пожалуйста, — попросил он. — У меня есть для вас сюрприз. Вы можете подождать несколько минут? Всего несколько минут.

Волшебник за занавеской подал нам свежий кофе, и, пока мы сидели, попивая его, Кобтан то и дело посматривал на дешевенькие часы в измятом металлическом футляре. Прошло совсем немного времени, и послышался их тоненький бой.

Наступила короткая, напряженная пауза. Лицо Кобтана вытянулось от нетерпеливого ожидания. И вот воздух наполнился странным, мощным звуком, словно слетевшим с неба. Это был какой-то нечеловеческий, потусторонний, трепещущий, исступленный вопль. Заунывный и пронзительный, то затихая, то усиливаясь, он заставлял дребезжать безделушки на полках шкафов и мучительно резал слух.

Муэдзин… Полуденный призыв к молитве…

Но раньше я никогда не слыхал муэдзинов в Эль-Милии, а этот зов был в сто, нет — в тысячу раз мощнее призыва на молитву, который когда-либо слетал с уст профессионального глашатая. Вздымаясь и падая и снова вздымаясь, мощный голос висел в воздухе, и шум на улице постепенно затих.

— Подарок вашей компании, мистер Лейверс, — сказал Кобтан, блестя глазами. — Неоценимый подарок нашему народу по случаю праздника.

— Мощный громкоговоритель! — воскликнул я, сообразив наконец, в чем дело.

— Да, да! Восхитительно!

Помолчав, Кобтан снова заговорил:

— Теперь никто не проспит время молитвы. Слава аллаху! Но разве вы ничего не слышали об этом подарке?

— Слышал, но давно и совершенно забыл.

— В год, когда здесь появились французы, — столетие назад, — наш минарет упал. Ему было девятьсот лет. С тех пор мы никогда не слышали призыва к молитве. Наша бедность мешала нам восстановить минарет. Мистер Хартни сообщил имаму, что, если дела компании пойдут успешно, она восстановит нашу мечеть. Какое великодушие, мистер Лейверс!

«И какая ловкость!» — подумал я.

ГЛАВА XIV

Я добрался до кафе «Спорт» без особых затруднений. Теренс ожидал меня, сидя за столиком на улице. Я незаметно проскользнул мимо него и направился к телефону, чтобы позвонить в лагерь и сообщить Джи Джи о положении дел.

Джи Джи поинтересовался, нет ли в городе волнений.

— Ничего особенного, — сказал я. — Только в арабской части ставят на улицах заграждения. В остальном как будто все в порядке. Множество зевак, вроде нас с Теренсом. На перекрестках установили шлагбаумы, чтобы никто из участников похорон не пробрался в город. Я только что был у одного моего арабского друга и слышал, как звучит наш дар арабской общине. Сначала мне показалось, что это сигнал воздушной тревоги.

— Что ваш друг обо всем этом думает?

— Он думает, что из этого ничего не выйдет.

— Вот как? Послушайте-ка: полчаса назад мне звонил некто Фиоре и выразил уверенность, что я окажу ему содействие в расследовании, которое он ведет от имени комитета гражданской обороны или чего-то в этом роде. Я ответил, что в настоящее время не могу ничего придумать, чтобы оправдать его уверенность. Тогда этот тип сказал, что, учитывая ряд заявлений о причастности некоторых наших арабских рабочих к делу об убийстве Жозефа, он просит принять его, с тем чтобы лично представить мне свои полномочия, и надеется, что я не буду возражать против проведения расследования в лагере. Как вам это нравится? Фиоре добавил, что ему неприятно оказывать на нас давление. Я ответил, что никакое давление здесь не поможет. Мне так и не удалось отделаться от этого фрукта. Он похож на тех типов, что подходят к вам на улицах городов, вроде Порт-Саида, и зазывают на порнографический фильм. В общем, мне кажется, что он все-таки явится. Как только Фиоре повесил трубку, я позвонил Боссюэ; вся эта история ему не понравилась. Он связался со штабом Латура, и тот обещал на всякий случай прислать сюда капрала и пару солдат. Когда вы думаете вернуться?