Зримая тьма

— Сейчас должны подойти другие! — крикнул мне в ухо худощавый. — Они. и так уже опаздывают.

Едва он сказал это, как прямо на нас внезапно хлынула бегущая толпа. Лавина человеческих тел опрокинула все столы и стулья и пронеслась дальше, оставив на тротуаре карминовые звездочки крови и человека в спортивной куртке, который медленно кружился, неестественно изогнув руки, как восточный танцор; его лицо представляло сплошную кровавую маску.

Когда мы с Теренсом встали на ноги, обоих

французов уже не было. На улице по обе стороны от нас, то тут, то там завязывались отдельные стычки. Какой-то автомобиль, виляя, внезапно повернул на улицу Джемила, врезался в проволочное заграждение и застрял там, как чудовищная муха. Со звоном вылетела пожарная машина и остановилась. Из машины выпрыгнули три пожарника и с автоматизмом роботов приступили к своим обязанностям. Их охранял жандарм с пистолетом. Направив на толпу шланг, они предупреждающе закричали, и толпа почтительно подалась назад. Из брандспойта текла струйка воды и разбегалась по мостовой. Толпа снова приблизилась. Шестеро мужчин с повязками на рукаве, высоко подняв голову, с песней, похожей на гимн, прошли четким парадным шагом под знаменем с надписью «Algérie Française»[9]. Жандармы пропустили их. Поодаль двое мужчин в штатском в сопровождении инспектора сюртэ[10], держа руки в карманах, взобрались на ступени церкви. Инспектор опустил на землю сумку, которую нес в руках, и все трое, нагнувшись, стали шарить в ней. Достав гранаты со слезоточивым газом, неторопливо, тщательно целясь, они стали бросать их в толпу, выбирая наиболее уязвимые места. Повсюду, где появлялись легкие облачка голубоватого дыма, толпа редела. Минуту спустя улица опустела, и только леди Четтерли и пьющий кока-кола араб с рекламы над кафе «Спорт» по-прежнему обменивались восторженными взглядами. Мы с Теренсом почувствовали резь в глазах и, кашляя в носовые платки, бегом пересекли улицу и вбежали в подъезд; кинотеатра. В каморке, служившей помещением- администратора, нашли Мэри Хартни. Как истинная героиня кинофильмов, она прошла через все испытания совершенно невредимой. Даже локоны ее прически были в полном порядке.

— Стив, подумайте только, что теперь скажут их мужья? — жалобно протянула Мэри и тут же расплакалась.

Толпа быстро рассеялась, и мы решили попробовать добраться до машины. Мы прошли по- улице шагов семьдесят и едва миновали миссию Фултона, как невдалеке затрещали выстрелы и снова показалась толпа, бегущая нам навстречу. Я сильным ударом открыл дверь миссии и, протолкнув своих спутников, последовал за ними. В прихожей сразу же появилась миссис Фултон в сопровождении мужа и поспешила нам навстречу. В своем старомодном клетчатом платье- она выглядела так. словно явилась из прошлого- века. Фултон, мужчина могучего сложения, следовал за ней по пятам.

— Ради бога простите, что мы ворвались к вам таким образом, — заговорил я, — но на улице беспорядки. Миссис Хартни плохо себя чувствует.

— Милости просим, — сказала миссис Фултон. — Мы с мистером Фултоном очень рады, что вы оказались около нашего дома.

— Дверь нашего дома всегда открыта, — добавил Фултон. Он говорил с расстановкой, подчеркивая слова.

— Просим присоединиться к нашей небольшой компании, — пригласила миссис Фултон. Ей было лет пятьдесят, — но ее детское лицо выглядело намного моложе, чем лицо любого арабского мальчишки из Эль-Милии.

Фултон поочередно пожал нам руку своей огромной лапищей.

— Мы с миссис Фултон очень рады и прочим вас чувствовать себя как дома.

Он провел нас в комнату, заставленную креолами и диванчиками. Три стула там уже занимали новообращенные Фултона, которых я недавно видел у кафе «Коммерс». Они держали на коленях разрисованные тарелочки.

— Это Люк, Марк и Джон, — любезно представила их миссис Фултон.

Люк, Марк и Джон склонили головы над тарелочками. Их обращение в новую веру зашло очень далеко. Казалось, они утратили все черты своей расы и вполне могли сойти за жителей штата Юта. Молодые люди уже усвоили нечто от священнической непогрешимости Фултона.

— Прошу вас, устраивайтесь поудобнее. Миссис Хартни, садитесь, пожалуйста. Разрешите предложить вам кофе? Ну хоть печенья? Вы должны попробовать наше печенье. — Фултон по очереди протянул каждому из нас серебряное блюдо, на котором возвышалась груда мелкого глазированного печенья.

Мэри, все еще всхлипывая, отрицательно подканала головой.

— Нет, спасибо, не хочется. Мне стыдно, что я распустила себя, но это было так ужасно. Как могут люди дойти до такой низости? Даже звери так не поступают.

Фултон выглядел скорее удивленным, чем огорченным.

— Милосердие злых — это жестокость, миссис Хартни, — произнес он, повторяя какое-то выученное наизусть изречение. Он взял маленькое розовое печенье и рассеянно повертел его между пальцами.

Миссис Фултон опустилась в глубокое кресло, чем-то напомнив мне наседку, и принялась- утешать Мэри.