Зов предков

Полуприсев, охотники достали луки и натянули стрелы, затем гусиным шагом молодые отошли в стороны от Джау Кана, выбирая лучшее место. Все это проделывалось без единого слова в полной тишине и казалось, что даже снег не шуршал под их ногами. Вожак посмотрел налево — монгол, что был там, кажется, его звали Кинчи, покачал головой, тогда Джау Кан перевел взгляд на другого охотника. Владимир знал, что сохатому стоит стрелять под лопатку, и у Чинги была для этого самая лучшая позиция, поэтому он сосредоточенно кивнул. Старый монгол сделал пальцами несколько жестов, давая молодому охотнику последние инструкции, и тот до самого упора натянул тетиву и прицелился.

Волков стоял позади всех возле высокой сосны и выжидающе наблюдал за происходящим. Неожиданно в голову пришла озорная мысль. Владимир дотянулся до сухой ветки и, как бы случайно, переломил ее. Раздался громкий треск, и в следующее мгновение Чинги спустил тетиву. Но еще за секунду до этого лось поднял украшенную раскидистыми рогами голову и, узрев маленькими черными глазками опасность, дернулся вперед. Впрочем, черная стрела нашла свою цель, она вошла в бок зверя, но не туда, куда следовало. Лось громко взвыл и, развернувшись на обидчиков, опустил рогатую голову и побежал вперед, явно требуя расплаты за причиненную боль.

Сохатый был огромен, намного выше человеческого роста, его мощные копыта, набирая скорость, с быстротой молнии неслись по снегу. Зверь мычал, низко опустив голову и выставив вперед свое мощное смертоносное оружие. Волков увидел, как маленькое деревце, оказавшееся на пути, переломилось под напором рогов, а сохатый даже не замедлил ходу. В это мгновение бегущий разъяренный лось выглядел по-настоящему пугающе.

Полукровка не выдержал этого зрелища и с криками сорвался с места и побежал назад, ища спасения. А вот охотники не дрогнули, впрочем, и Владимир остался стоять на месте, как завороженный наблюдая за приближением зверя. Краем глаза молодой дворянин увидел, как Кинчи выпустил стрелу, но она лишь чиркнула по рогам сохатого и бесполезная отлетела в сторону. Выстрел Чинги оказался удачней — стрела угодила в брюхо гиганта, но он даже не остановился, лишь замычал еще громче. В это мгновение Волков осознал, что зверь несется прямо на него и остановить его уже ни что не сможет. «Глупо после всего пережитого умереть под копытами лося», — мелькнула предательская мысль, и в следующую секунду Владимир прыгнул в сторону. Это и спасло ему жизнь.

Сохатый промчался вперед, туда, где отчего-то с саблей в руке стоял Джау Кан. Старый монгол не дрогнул перед приближением зверя, он лишь резко присел на одно колено, слегка уклонившись в сторону когда лось был уже прямо перед ним, и рубанул по передним копытам. Острая, наточенная до блеска сталь сделала дело, зверь подкосился и упал, ударившись рогами в снег и пропоров его до земли. Задние копыта еще бились, и сохатый из последних сил пытался подняться, но подбежавший Джау Кан рубанул еще раз, уже по горлу. Фонтаном брызнула кровь, окропляя белый снег и превращая его в алое месиво, а старый монгол уже развернулся и строгим взглядом посмотрел на Волкова.

В этот момент Владимиру даже стало совестно, и он уже было хотел сказать Джау Кану «спасибо», как-никак тот все-таки спас ему жизнь, но резкий и сильный удар кулаком в челюсть опередил его слова.

— Зачем ты сломал ветку, глупый Урус! — заревел старый монгол. — Никогда, слышишь, никогда больше так не делай, а иначе я наплюю на запрет хана и собственноручно выпущу тебе кишки, белая собака!

Волков, от неожиданного и мощного удара упавший на снег, с ненавистью посмотрел на монгола и, сплюнув кровью, произнес:

— Хорошо. В следующий раз буду осторожней.

* * *

Возвратились в лагерь уже ближе к вечеру. Волков и полукровка тащили убитого лося на предусмотрительно взятых для этой цели санках, запряженные в них словно кони. Туша оказалась на редкость тяжелой, и санки тянулись с большим трудом, даже несмотря на то, что полозья были отлично смазаны жиром. Но помогать рабам никто не собирался, о таком истинные Айеши даже помыслить не могли.

Владимир сильно устал и, вернувшись с охоты, думал лишь об одном: найти где-нибудь тихое и спокойное место и отдохнуть, но как только он очутился в лагере, первичное желание сразу же сошло на нет.

С другой стороны в поселение Айеши вступал отряд всадников. Первым на гнедом коне ехал не кто иной, как сам хан племени — Шинь Си Ди. Вороненная сталь доспехов, расписанная замысловатым узором, поблескивала в свете заходящего солнца, забрало шлема, напоминающее морду наги, оказалось поднято, открывая плоское лицо, широкие скулы и кроваво-красные глаза с узкими змеиными зрачками, которыми вождь гордо взирал на подданных. Впрочем, одна деталь в облике Шинь Си Ди все-таки нравилась Волкову, а именно отвратительный шрам на правой скуле, которым Владимир наградил его собственноручно.