Зов предков

— Истинная цель не в покорении и захвате других, для славы и величия способных на это. Истинная цель в другом! Она подвластна не сиюминутному правителю, а лишь великому Времени. Истинная цель сделать так, чтобы все вернулось на круги своя, пусть и в измененном виде. Истинная цель избавить мир от таких, как ты! — указуя на Волкова, сказал монгол, — от детей иных отцов и иных богов!.. Когда-то давно в незапамятные времена мир принадлежал нашим отцам, но потом пришли ваши боги и уничтожили почти всех его обитателей, загнав отцов под землю. Так наступило ваше время, время детей иных отцов. Но, как и ваши прародители, вы способны лишь уничтожать себе подобных. В бесчисленных схватках между собой пали ваш отцы, эта судьба не минует и вас. Белый человек способен лишь убивать белого человека, такова его природа, поскольку такова природа его отцов. Мы же другие, мы дети змей. Нас породили в противовес вам, чтобы Мать Земля помнила свое истинное семя! И наша цель в том, чтобы дети иного, истинного семени — жили, росли и множились и чтобы однажды на этот мир смогли посмотреть только наши глаза, глаза детей, в чьих жилах течет кровь истинных отцов! Но для этого вы, как омерзительная ошибка природы, должны исчезнуть!

Разбирался ли Джау Кан сам в причинах и событиях породивших подобную цель? Этого Владимир не знал. Кого монгол считал отцами подобных Волкову людей, тоже осталось загадкой. Знал ли он вообще это или же за сотни лет долгой жизни, бывший хан, а ныне правая рука Шинь Си Ди научился лишь говорить так, как его учили предки и верить в их заветы, не рассуждая и не задумываясь? Об этом молодой дворянин так и не узнал. Да впрочем, это было и неважно, ведь Джау Кан был одним из Айеши, именно его рука в самый последний момент лишила Волкова сознания, из-за чего он так и не сумел отомстить за смерть Мартина и угодил в плен, а значит, старому монголу тоже суждено умереть, как и его любимому хану.

— Ну что, Урус, ты готов? — неожиданно раздался голос Джау Кана.

Волков поднял взор и посмотрел на вновь подошедшего монгола, добродушно улыбающегося.

— Ты же знаешь, что я всегда готов, Джау Кан, — хитро, совсем по-волчьи, улыбнулся Владимир и поднялся во весь рост, расправляя затекшие за месяц пребывания в колодках плечи.

Белые хлопья уже давно прекратили кружиться. Небесная гладь выглядела чистой и безмятежной. Самое отличное время для начала охоты.

Глава 2. Опасная охота

Из лагеря вышли впятером. Джау Кан с неизменной саблей у пояса, с луком и колчаном чернооперенных стрел за спиной; двое монголов — охотников из истинных Айеши и два помощника: один из нечистокровных, что занимал в племени положение близкое к рабскому, и дерзкий невольник Урус, чьему сопровождению все, кроме предводителя, были явно не рады, отчего и смотрели с вызовом и ненавистью. Но подобные взгляды мало заботили Волкова, за десять месяцев, проведенных в плену, он привык к ним и даже стал находить в них какую-то прелесть.

Ноги охотников и сопровождающих тихо ступали по свежему, только что выпавшему, девственному снегу. Снег был мягкий, и создавалось впечатление, будто шагаешь по пушистому ковру. Кроны деревьев и кустарники сплошь покрывали белоснежные хлопья, отчего растения походили на неведомых сказочных созданий. Так бывает только в начале зимы, когда вокруг еще свежо и тепло, когда генерал Мороз еще не пробудился и не напустил злые холода, когда снега еще мало и он влажный, воздушный и пушистый, что позволяет ему облеплять деревья, укутывать кустарники и ложиться белым саваном поверх земли. Потом, когда генерал Мороз уже пробудится окончательно и ударит холодом из ледяных пушек, снег станет жестким, похожим на крупу, ветви деревьев под его тяжестью сбросят большую часть своего пушистого одеяния и не будут уже столь красивы, сугробы завалят небольшие кустарники, заметут дорожки и все вокруг будет белым-бело, но уже не столь прекрасно, как вначале. Но, а пока этого еще не случилось, и лес вокруг сиял девственной красой, благоухая свежестью и… свободой.

От этого чувства у Владимира сжалось сердце. Он шел предпоследним, ступая след в след за охотниками. Мучительная жажда свободы колыхнулась в сердце, опасная и предательская мысль родилась в голове: «А что если рискнуть?! Выхватить саблю у идущего впереди воина и быстро всадить ее тому в спину, потом одним резким движением развернуться и разрубить горло полукровке, поскольку его тоже нельзя оставлять в живых. Но к этому времени второй воин и Джау Кан будут уже готовы! Возможно, с охотником и удастся разобраться быстро, хотя скованные цепью ноги и отнимут драгоценные секунды, но вот старый опытный монгол — от него можно ожидать чего угодно! Скорее всего, он просто прикончит меня из лука или ранит так, что я не смогу больше сражаться». Волков вздохнул. «Нет, сейчас не время», — сказал он себе и медленно поплелся дальше.