Зов ночной птицы

— Только не надо читать мне морали! — Уинстон посмотрел на Мэтью с глубочайшим отвращением. — Посмотрите, как живу я, и посмотрите на его дом! А потом загляните в эти счетные книги, и вы увидите, кто управляет его капиталами! Это делаю я! Он прикидывается этаким великим дельцом, но в действительности он хорошо умеет делать только две вещи: запугивать и бахвалиться. По справедливости, я давно должен был бы стать партнером в его предприятиях, которые я же и приводил к успеху! Но все его действия показали мне ясно и недвусмысленно, что Бидвелл просто пользуется чужими идеями, потом выдавая их за собственные. — Он поднял палец, подчеркивая свою мысль. — А вот что касается неудач… это совсем другое дело. В неудачах всегда виноват кто-то другой… и за это он подлежит изгнанию из компании Бидвелла. Я был свидетелем таких случаев. Когда затея с Фаунт-Ройалом окончательно провалится — а это произойдет в любом случае, независимо от того, сколько домов я сожгу и как скоро ведьма будет изжарена на костре, — он начнет, как из пушек, палить обвинениями по всем возможным целям. Включая и эту. — Уинстон ударил себя в грудь кулаком. — И что мне остается: по-прежнему быть у него на побегушках, все глубже сползая в нищету? Нет уж. К вашему сведению — как бы вы ни распорядились этой информацией, — я не обращался ни к кому в Чарльз-Тауне. Это они обратились ко мне, когда мы с Пейном разделились, выполняя каждый свое задание. Сначала я отказался… но они подсластили свое предложение, дополнив его особняком и местом в Совете по судоходству. А вот с поджогами — это была моя идея.

— Придумано ловко, — признал Мэтью. — Вы укрылись за юбкой Рейчел Ховарт, да еще и в тени Сатаны. Скажите, вас хоть немного мучила совесть оттого, что вину за эти пожары приписывали ей?

— Нет, — без колебаний ответил он. — Если вы перечитаете документ в вашей руке, вы увидите, что никаких обвинений в поджогах ей не предъявлено. Она мастерила колдовских кукол, совершала убийства и вступала в сговор с Дьяволом вне какой-либо связи с этим. Я же просто-напросто воспользовался ситуацией к своей выгоде.

— Просто-напросто? — эхом откликнулся Мэтью. — Не думаю, что слово «простота» будет уместным применительно к вам, мистер Уинстон. Пожалуй, тут больше подходит «холодный расчет».

— Пусть так, если вам угодно, — желчно усмехнулся Уинстон. — Общение с Бидвеллом научило меня тому, что для борьбы с огнем нужен другой огонь, как и со льдом — другой лед. — Он прищурился. — Итак, у вас есть одно из моих ведер. Полагаю, вы его где-то припрятали? — Он дождался кивка Мэтью. — Об этом еще кто-нибудь знает?

— Если вы надеетесь решить эту проблему насилием, советую передумать. Ваша тайна известна еще одному человеку, но в ближайшее время разоблачение вам не грозит.

Уинстон наморщил лоб.

— В чем же дело? Разве вы не поспешите к Бидвеллу с этой новостью?

— Нет, пока нет. Как вы отметили, пожары не упоминаются среди обвинений против миссис Ховарт. А я охочусь на лису похитрее — и расчетливее — вас.

— Простите мое тугодумие, но теперь я уже не понимаю, о чем идет речь.

— Меня не касаются ваши обиды и претензии к Бидвеллу. Что бы вы ни затеяли против него в дальнейшем, это не моя забота. Если только не возобновятся поджоги, должен добавить.

Уинстон вздохнул с облегчением.

— Сэр, — сказал он, — я благодарно склоняюсь перед вашим милосердием.

— Однако мое милосердие имеет свою цену. Я хочу, чтобы вы рассказали мне о том землемере.

— Землемер, — повторил Уинстон и потер пальцами виски. — Что я могу сказать… я его почти не помню. А почему вы им так заинтересовались, кстати говоря?

— Это мое личное дело. Вы помните его имя?

— Нет. Хотя, погодите… — Он закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться. — Думаю… Спенсер… или Спайсер… что-то в этом роде.

Его глаза вновь открылись.

— У этого человека была борода? — спросил Мэтью.

— Да, густая борода. И шляпа.

— Треуголка?

— Нет, это была шляпа с широкими и мягкими полями, для защиты от солнца. Как у фермера или переселенца. Помнится… одет он был на сельский манер.

— Вы вместе с ним обошли Фаунт-Ройал. Сколько времени вы провели вместе?

Уинстон пожал плечами:

— Примерно полдня, после обеда.

— А что вы можете сказать о его внешности?

— Борода и шляпа, — сказал Уинстон. — Это все, что мне запомнилось.

— Вероятно, вы и не должны были запомнить ничего другого.

Уинстон взглянул на него вопросительно:

— О чем вы говорите?

— Я говорю о манипуляциях памятью, — пояснил Мэтью. — Полагаю, моя лиса поднаторела в таких делах.

— Если в ваших речах и есть какой-то смысл, то я не могу его уловить.

— Пожалуй, я узнал достаточно. Благодарю за уделенное мне время.

Мэтью направился к выходу, а Уинстон встал со скамьи.

— Послушайте! — произнес он с тревожными нотками в голосе. — Будь вы в моем положении… как бы вы поступили? Остались бы здесь ждать конца или уехали бы в Чарльз-Таун, чтобы там попытаться устроить свое будущее?