Зов ночной птицы

Уинстон не шевельнулся, не заговорил и как будто даже перестал дышать. Цветом лица он уподобился своей бледно-серой ночной рубашке.

Мэтью на несколько секунд отвлекся, чтобы еще раз окинуть взглядом захламленную комнату.

— Думаю, все обстояло следующим образом, — сказал он. — Во время одной из ваших с Николасом Пейном поездок за припасами в Чарльз-Таун вы связались с кем-то из тамошних влиятельных лиц. Возможно, с мистером Данфортом, портовым инспектором, а может, с кем-то еще более заинтересованным в том, чтобы честолюбивые планы Бидвелла по развитию Фаунт-Ройала никогда не осуществились. Подозреваю, что перед этой встречей вы отослали мистера Пейна с каким-нибудь поручением. Он об этом ничего не знает, да?

Мэтью не рассчитывал на ответ Уинстона и потому не был разочарован его молчанием.

— Сомневаюсь, что он знает, — продолжил Мэтью. — Думаю, эту интригу вы затеяли самолично. Вы воспользовались обвинениями против Рейчел Ховарт как прикрытием и сожгли немало пустующих домов, чтобы тем самым ускорить дальнейшее запустение города. Пока что я все правильно излагаю?

Уинстон медленно опустился на скамью, так и не подобрав отпавшую челюсть.

— Проблема была в том, что из-за очень сырой погоды вам для поджогов требовались горючие вещества. — Мэтью поддел носком башмака валявшуюся на полу одежду. — Смесь готовили в Чарльз-Тауне и тайно доставляли сюда морем. Некоторые рейсы выдались нелегкими для команды. Но и с учетом риска они должны быть выгодными для мистера Роулингса. Так же точно, как этот риск выгоден и для вас. Или же дело не в деньгах, а в хорошей должности, которую вам пообещали в Чарльз-Тауне после гибели Фаунт-Ройала?

Уинстон поднес руку ко лбу; его глаза остекленели от шока.

— Надо отдать вам должное, вы не унижаете себя отрицанием фактов, — сказал Мэтью. — Но мне вот что хотелось бы знать. По словам Бидвелла, вы верно служили ему восемь лет. Почему же теперь вы пошли против него?

Теперь уже обе ладони Уинстона были прижаты к лицу. Его дыхание стало прерывистым, плечи безвольно опустились.

— Я имею достаточное представление о человеческой природе, чтобы выдвинуть гипотезу. — Мэтью подошел к письменному столу, раскрыл один из гроссбухов и начал листать страницы, продолжая свою речь. — Вам лучше всех известны размеры состояния Бидвелла. Вы видите внешние признаки его богатства, знаете его планы на будущее и можете сравнить это со своим существованием — весьма убогим, судя по этой обстановке. Могу предположить, что все крутится вокруг вашей неудовлетворенности своим положением. Что вам пообещали: особняк в Чарльз-Тауне? Статую в вашу честь? Что они вам пообещали, мистер Уинстон?

Уинстон дрожащей рукой потянулся к синей бутыли, поднес ее ко рту и сделал долгий глоток для храбрости. Опустив наконец бутыль, он сморгнул слезу и произнес:

— Деньги.

— Намного больше, чем вам платит Бидвелл?

— Больше, чем я смог бы заработать у него за две свои жизни. — Он снова основательно приложился к горлышку. — Вы не представляете, каково это — работать на Бидвелла. Все время быть рядом с ним… и с его богатствами. Одни только парики ежегодно обходятся ему в сумму, на какую я мог бы жить безбедно, словно принц. А его одежда и еда! Если бы вы увидели эти цифры, вас бы, как и меня, покоробила философия этого человека: ни одного лишнего шиллинга на нужды слуг при неограниченных тратах на хозяйские прихоти!

— Я не хочу его защищать, но должен заметить, что таково право хозяина.

— Никто не имеет такого права! — запальчиво возразил Уинстон. — Я образованный человек и грамотный работник, не лишенный дарований, смею полагать! А он относится ко мне как к обычному рабу! И даже хуже! — Он горько усмехнулся. — По крайней мере, Бидвелл достаточно заботится о Гуде, чтобы купить для него скрипку!

— Разница в том, что Гуд невольник, а вы свободный человек. И вы вправе выбрать себе другого нанимателя. Впрочем… — Мэтью кивнул. — Вы ведь уже так и сделали.