Зов Лавкрафта

Земля под ногами дрогнула. Черт! Тонино с трудом сохранил равновесие, вцепился в камень, задрал голову. С заросших неизвестными растениями стен летели мелкие камни… А может, и не мелкие… Тонино в последний момент увернулся от огромного булыжника. Кранк! Тот с грохотом ударился о камень рядом с Тонино и с чудовищным звуком отлетел, стукнулся еще несколько раз ниже по склону и плюхнулся в океан. Серая волна скрыла брызги.

Тонино выдохнул. Он знал, что это сон, но страх был неподдельным, настоящим. И Тонино совсем не хотел умирать здесь, даже так, как умирают во снах.

И вдруг чья-то рука легла на его плечо.

Тонино открыл рот и закричал.

– Эй, вы чего? – женский голос.

Тонино открыл глаза и вскочил, готовый драться.

– Ну, вы даете! – сказала девушка с голубовато-зелеными глазами. Вирна, с трудом вспомнил он.

– Что ты здесь?.. – Тонино не договорил. Он вдруг ясно вспомнил свой сон. Это всего лишь кошмар, подумал он. Тонино был весь взмокший и дрожал от холода и пережитого ужаса.

Вирна смотрела на него с интересом. Страха в ее взгляде не было.

– Ну, вы даете! Вы что, больной?

Тонино покачал головой. Затем пожал плечами.

– Понятно, – сказала девушка. Опустила взгляд ниже. Тонино внезапно сообразил, что стоит перед ней полуголый. Стойте, подумал он. А когда это я успел раздеться? И спал я, выходит, на кровати, а не в кресле? Тонино бросил короткий взгляд. Так и есть. Покрывало на кровати скомкано, и осталось мокрое пятно от спины Тонино.

– Ну, если вам интересно, – сказала Вирна, – Я помыла вашу машину.

Тонино кивнул:

– Да-да, я сейчас оденусь и заплачу тебе.

Девушка фыркнула:

– Можете мне заплатить и так. Чего я там не видела?

Тонино кивнул, подошел к своим брюкам – они были небрежно брошены на спинку кресла – и полез в карман. Купюры были в левом кармане. Спиной он чувствовал внимательный и слегка насмешливый взгляд девушки.

– Кстати, – небрежно сказала Вирна, – откуда у вас на машине кровь?

Тонино замер. Медленно повернулся, держа в руках пачку лир.

– С чего ты решила?

– Да бросьте, – Вирна хмыкнула. – Что я, кровь не отличу? И у левого заднего крыла вмятина. Вы что, кого-то убили?

Страха в ее голосе не было, скорее предвкушение. В этот момент Тонино еще сильнее захотелось ее трахнуть.

– Это олень, – сказал Тони.

Глава 15 Римские каникулы

Грейс шагнула вперед, медленно, растягивая момент удовольствия, погрузилась в ванну. Белая пена, запах американского детского шампуня – она до сих пор его использовала, ей привозили специально из США розовато-белые стеклянные флаконы. Весь мир переходит на пластик, а ей нравилось стекло. Как тогда, в детстве.

Грейс протянула руку и взяла флакон с полочки, отвинтила притертую пробку и понюхала. Да, вот оно. Запах детства.

Когда тебя любят просто за то, что ты есть.

Вода была почти горячей, обжигающей. На мгновение Грейс вдруг вспомнила, как жар опалял ее во время бегства из Монако. Как пылали, словно костры на воде, великолепные яхты.

Грейс передернула плечами.

Вместе с той ночью, с запахом гари и паленых волос, с запахом машинного масла, моря и мужской кожи, к ней вернулся и он. Британец, агент. Мерзавец.

– Шон, – он насмешливо поклонился, иронично изогнул губы. – Меня зовут Шон. Шон Коннери.

Безумный секс на борту яхты, уходящей в ночь. Прочь от пылающего, как факел, королевского дворца Монако.

Жар поднялся от бедер к треугольнику между ног, затем по животу – и выше.

Руки Шона – сильные, заросшие курчавым мужским волосом. Эта его звериная грация, сила, уверенность в себе. Его сила и даже жестокость.

Уходи и не возвращайся. Грейс откинула голову назад, устроилась в воде.

Отдых.

Расслабление.

«Ваша дочь в безопасности», – сообщил ей другой шпион, не Шон. Другой – тот самый неприметный, желчный и строгий, что стоял за штурвалом яхты, везущей их с Шоном к берегам Италии.

Невозмутимый.

Дэвид Корнуэлл.

Он предупредил, чтобы без него она никуда не выходила. Никуда. Грейс покачала головой. Так же нельзя! А дочь… Грейс тогда выпрямилась – со всей княжеской властностью.

Они действительно думают, что она будет сидеть взаперти, пока ее дочери угрожает опасность?!

«Конечно нет, – сказал Дэвид. – Но позвольте мне напомнить следующее. Для вашей дочери самая большая опасность сейчас – это находиться рядом с вами. Вы стали мишенью для очень нехороших людей, Грейс».

«Но почему?!»

«Мы пока не знаем. Но мы узнаем и уничтожим этих людей. Я обещаю. И тогда вы сможете вернуться к дочери и к прежней жизни».

Грейс Келли вытянулась в ванне. Тепло расслабляло, а больше всего успокаивал запах детского шампуня. Все будет хорошо, подумала она. Все будет…

Доктор психологии, швейцарец по происхождению, француз по месту жительства, человек мира по характеру, Альберт Лежано как-то сказал Грейс, что все проблемы людей этого мира – от недостатка любви. Родители не любят своих детей, а те, в свою очередь, не любят всех на своем пути.

«И в этом-то недолюбленном состоянии весь мир и существует».

Доктор Альберт был тот еще оригинал. Интересно, где он сейчас? И что бы сказал о Грейс в нынешней ситуации?