Зов Ктулху

К утру мы достигли соглашения, и решено было отправиться в Лондон, чтобы собрать исследовательскую группу из ученых и археологов, способных помочь нам в разгадке тайны. Стоит добавить, что перед тем, как оставить подвал, мы всячески пытались сдвинуть с места центральный алтарь, служивший, как нам казалось, вратами в неведомую, ужасную каверну, но потерпели неудачу. Требовался кто-то с более острым умом, чем наш, чтобы разгадать тайну этого механизма.

Во время нашего долгого пребывания в Лондоне я и капитан Норрис представили собранные нами факты, легенды и собственные умозаключения на суд пятерых признанных специалистов, которым можно было доверить фамильные тайны, что, несомненно, открылись бы нам. Они не были склонны насмехаться над нами, напротив, выслушали нас внимательно и с участием. Нет нужды перечислять их поименно, скажу лишь, что с нами был сэр Уильям Бринтон, чьи раскопки Трои некогда столь взволновали общественность. Когда все мы заняли места в поезде, следовавшем в Анчестер, я ощутил, что нахожусь на пороге ужасающего открытия, и чувство это усилилось после известий о неожиданной кончине американского президента на другом краю света.

Эксхемского аббатства мы достигли вечером седьмого августа, и слуги заверили меня, что ничего необычного не произошло. Все кошки, включая старину Уголька, хранили спокойствие, и не сработала ни одна из крысоловок в доме. Исследования мы собирались начать на следующий день, и гости разместились в предоставленных им комнатах. Я уединился у себя в спальне, и Уголек спал у меня в ногах. Уснул я быстро, но меня мучили кошмары. Я видел римское пиршество, подобное Трималхионову, где на блюдах под крышками скрывалось нечто ужасное. Затем мне вновь явился сон с проклятым пастухом и его омерзительным стадом в сумерках грота. Но я пробудился, и меня окружал дневной свет, и слышались отзвуки привычной домашней жизни. Крысы, призрачные или нет, не потревожили меня, и Уголек все еще тихо спал. Спустившись вниз, я обнаружил, что везде царит покой, на что слуга, по имени Торнтон, увлеченный сверхъестественным, заметил, что некими силами мне было показано все, что мне полагалось увидеть.

Все было готово, и в 11 часов вся наша группа из семи человек, снаряженных мощными электрическими фонарями и инструментами, спустилась в нижний подвал, затворив за собой дверь. Уголек следовал за нами, так как никто не сомневался в его чувствительности, и он мог пригодиться, если бы на нашем пути появились грызуны.

Мы задержались у алтарей и надписей, но ненадолго, так как трое ученых уже видели их. Основной нашей целью был монументальный алтарь в центре подвала, и спустя час сэр Уильям Бринтон заставил его податься назад под действием невидимых противовесов.

Перед нами открылось настолько чудовищное зрелище, что мы бы лишились разума, если бы не были готовы к подобному. Через почти квадратный проем в полу виднелась лестница с настолько изношенными каменными ступенями, что посредине ее была почти сплошная истертая линия, и все было сплошь усеяно человеческими и похожими на человеческие костями. Позы, в которой лежали отдельные сохранившиеся скелеты, указывали на панический страх, и все кости несли отметины крысиных челюстей. Черепа говорили о скудости интеллекта их владельцев, столь примитивны были они, иные же напоминали обезьяньи.

Над адской этой лестницей высился арочный проход, высеченный в скале, по которому струился воздушный поток. Не ядовитым и удушливым дыханием затхлого склепа был он, нет, то был прохладный ветерок, в котором чувствовалась свежесть. Задерживаться здесь мы не стали, с дрожью прокладывая себе путь вниз по лестнице. Тогда-то сэр Уильям, осматривая тесаные стены, отметил, что, судя по тому, как наносились удары, туннель прокладывали снизу вверх.

Сейчас мне следует весьма осторожно подбирать слова. Миновав несколько ступеней, покрытых обглоданными костями, мы увидели свет впереди: не некое таинственное свечение, но рассеянные лучи дневного света, неспособные пробиваться ниоткуда, кроме расщелин в скале, нависавшей над заброшенной долиной. Расщелины эти были никем не замечены, так как не только долина была необитаемой, но и скала была настолько крутой и высокой, что для тщательного изучения была доступна лишь аэронавту. Еще несколько шагов, и дыхание наше буквально пресеклось от открывшейся перед нами картины, и Торнтон, исследователь явлений психики, обмяк, вовремя подхваченный потрясенными мужчинами. Норрис, чье полное лицо совсем побелело, выкрикнул что-то нечленораздельное, а я, кажется, ахнул или зашипел, прикрывая рукой глаза.

Стоявший позади меня, единственный превосходивший меня годами, лишь прохрипел «Бог мой!» самым надтреснутым голосом, что мне доводилось слышать. Из нас семерых лишь сэр Уильям Бринтон, первым увидевший все это, сохранил невозмутимость, что лишь упрочило его репутацию нашего лидера.