Зов Халидона

– Думаю, мы просто ему надоели, Рут, – игриво заметил Алекс. – Ему хочется увидеть новые лица.

– До тех пор, пока это не новые тела, мой дорогой, я это потерплю, – состроила гримаску Рут, и все трое расхохотались.

Смех был явно искусственным, и Маколиф почувствовал это. Йенсены совершили ошибку и испугались.

Питер ждал появления новых лиц… или одного лица. Того, которого, по его мнению, ждал и Алекс.

Кто бы это мог быть?

Не значило ли это, что Йенсены не те, за кого себя выдавали?

В этот момент к северу от них, с тропинки между кустарниками, послышалось легкое посвистывание. На поляне появился Чарлз Уайтхолл в своем чистом и отглаженном охотничьем костюме. За ним в некотором отдалении шел Маркус, старший из братьев Хедриков, в заношенной одежде и с отсутствующим выражением лица.

Маколиф поднялся на ноги.

– А вот и Чарли! Здесь в нескольких милях к западу есть небольшая деревушка в горах, он собирался нанять там еще пару подсобников…

Йенсены легко подхватили намек, поскольку им самим не терпелось завершить разговор.

– Да, нам еще надо разобраться со своими вещами, – воскликнул Питер, вскакивая с земли.

– Это правильно. Подай мне руку, дорогой!

Йенсены приветственно помахали Чарлзу и быстро удалились в сторону своей палатки.

Маколиф встретил Уайтхолла посередине поляны. Чернокожий ученый отпустил Маркуса, предварительно выдав ему кучу указаний. Алекс с изумлением наблюдал, как бегло и живо, помогая себе мимикой и жестами, Чарлз общался с проводником на его родном горском наречии, совершенно непонятном Алексу.

– Здорово у вас получается, – оценил он лингвистические способности ученого, когда проводник ушел.

– Естественно. Для этого меня и пригласили. В этой области я лучший специалист.

– Что мне в вас нравится, Чарли, так это искусство принимать комплименты.

– За это искусство вы мне не платите. Можете считать это подарком от меня, которого вы, впрочем, не заслуживаете. – Уайтхолл позволил себе слегка улыбнуться. – А вам нравится называть меня «Чарли», Маколиф?

– Вы против?

– Отнюдь. Я вас понимаю. Это своего рода защитная реакция. Она у вас, американцев, врожденная. Для вас каждый чужак – «чарли». Как в шестидесятых всех вьетнамцев вы называли «чарли», а потом и камбоджийцев, и лаосцев… Да и дома для вас человек с улицы – «чарли». Это, наверное, внушает вам чувство превосходства. Но странно, почему именно «чарли»?

– Совпадение с вашим именем – чистая случайность.

– Да, конечно, но я не об этом. – Уайтхолл на какое-то мгновение отвлекся, а потом обернулся к Алексу: – Вы знаете, что имя «Чарлз» – германского происхождения? Оно означает «полностью выросший», «взрослый» или, по другой версии, «большого размера». Не кажется ли вам забавным, что вы, американцы, употребляете это слово в противоположном значении?

Маколиф громко вздохнул и проговорил слегка сердито:

– Я вполне усвоил сегодняшний урок языкознания и антиколониализма. Как вы предпочитаете, чтобы я вас называл впредь – Чарлз, Уайтхолл или Великий Черный Вождь?

– Не в этом дело. Чарли – прекрасное имя. И даже немного забавное. Во всяком случае, лучше, чем Руфус.

– Тогда какого черта вы мне мозги пудрите?

Уайтхолл улыбнулся, как в прошлый раз, краешком губ, и проговорил, понизив голос:

– Десять секунд назад слева от нас, за тентом, стоял брат Маркуса Хедрика. Он явно подслушивал. Сейчас он ушел.

Алекс повернул голову. За большим наклонным тентом, устроенным для защиты экспедиционного оборудования от влаги, он увидел Джастиса, пересекающего поляну в направлении двух других подсобных рабочих. Крепкий, мускулистый, в возрасте около тридцати, он был младшим из братьев Хедриков.

– Вы уверены? Я имею в виду – что он нас подслушивал?

– Он строгал какой-то кусок дерева. У него слишком много дел, чтобы тратить время на пустяки. Он подслушивал. Пока не почувствовал, что я его заметил.

– Хорошо. Я учту.

– Да, пожалуйста. Но не придавайте этому большого значения. «Бегуны» – замечательные парни, когда они водят туристские группы. Потому что получают большие чаевые. Подозреваю, что братьям у нас не очень-то нравится. У нас профессиональные и, более того, научные интересы. Так что поживиться им нечем. Отсюда их недружелюбие.

Маколиф задумался, а потом спросил с сомнением в голосе:

– Я… я, кажется, чего-то недопонял. Что он будет иметь с того, что нас подслушал?

Уайтхолл медленно прикрыл глаза, словно набирался терпения объяснить бестолковому ученику элементарные вещи.

– Дело в том, что у человека на примитивном уровне сознания стадии враждебности предшествует стадия откровенного, нескрываемого любопытства.

– Благодарю вас, господин профессор. – Алекс не скрыл раздражения. – Оставим эту тему. Каковы результаты вашего похода в горы?

– Я отправил гонца в Город марунов с просьбой передать мое желание лично встретиться с «полковником» марунов – их вождем. Он выслушает меня; он должен согласиться.

– Не думал, что добиться аудиенции так сложно. Если я правильно помню слова Барака Мура, – а я их помню отлично, – нам следует предложить деньги, и все.