Зов ястреба

– Необязательно. Это зависит от нескольких факторов. Обучения, особенностей их характера… Одна из них по складу характера и ума могла бы быть ястребом – судя по моему впечатлению и рассказам её учителей. Но уровень усвоения ей это вряд ли позволит. Другая…

– Ладно. Мне надоело говорить о других девушках. – Он и глазом не моргнул, и Омилия почувствовала, как нарастает в ней смутное раздражение. Он всё время заставлял её чувствовать что-то непредвиденное, даже когда она готовилась к встрече, а сам оставался спокойным и холодным, как лёд. Это бесило.

– Как угодно пресветлой госпоже. Я могу идти?

– Ты обиделся, Стром?

Уголки его губ снова дрогнули:

– Нет.

– А я думаю, обиделся.

– Как вам будет угодно.

Некоторое время они сидели молча. Эрик Стром всё ещё смотрел куда-то сквозь неё, сосредоточенно, как будто решая в уме сложную задачу.

«Пожалуйста, перестань быть таким холодным. Скажи мне хоть что-то не по протоколу, вскрикни хотя бы от одного из моих уколов, смейся надо мной – не только глазами, вслух. Дай мне повод. Дай мне повод понять, что я чувствую, – и зачем мы можем пригодиться друг другу».

Разумеется, вслух она не сказала ничего подобного. Вместо того она придвинулась чуть ближе и кивнула своей служанке, Веделе, которая всё это время стояла неподвижно и бесстрастно, готовая налить вина или отхлестать себя по щекам, если потребуется, – в её преданности Омилия не сомневалась. Ведела была единственной из её служанок, которую не контролировали ни мать, ни отец, – по крайней мере, пока что.

– Иди принеси нам апельсинового печенья к вину.

Ведела помедлила всего на миг – оставлять Омилию один на один с мужчиной, да ещё и настолько ниже её по положению, не разрешалось. Но выучка оказалась сильнее – Ведела послушно удалилась.

– Стром… Если я задам тебе вопрос, ты ведь ответишь, верно?

– Разумеется. Вы же Химмельн, пресветлая госпожа. А препараторы, как известно, принадлежат Химмельнам.

Вовсе она не чувствовала, что он ей принадлежит, – никогда, и это бесило и будоражило.

– Очень хорошо. Тогда ответь… Что такое Сердце Стужи?

Есть. Всего на секунду – в его глазах, чёрном и золотом, промелькнула неясная тень. Тревога? Настороженность? Удивление?

– Это простой вопрос, пресветлая, – он принужденно усмехнулся. – Видите ли, в центре вашего дворцового парка…

– Довольно. Я спрашиваю не об этом, Стром. Что такое Сердце Стужи… На самом деле?

Он помедлил, но всё же заговорил.

– Это старая легенда, принцесса. Откуда вы её услышали?

– Неважно. Что за легенда? Расскажи мне.

Его лицо снова стало сдержанным – и немного насмешливым, как обычно.

– Если верить этой легенде, в Стуже есть некое тайное место, подсказка, оставленная для нас богами.

– Миром и Душой?

– Более древними богами. Теми, что правили континентом до того, как на него опустилась Стужа. Чьи имена оказались забыты после того, как люди цивилизации, уповавшей на них, погибли в пришедшем холоде.

– И что за подсказка спрятана в этом очень тайном месте? Туда ведь, наверное, непросто попасть?

– Непросто. По легенде вход туда охраняют «дьяволы». Что до того, что там спрятано… Думаю, вы и сами понимаете, чего больше всего жаждали люди, чей мир умирал у них на глазах. – Стром отпил из её бокала, но она не стала указывать ему на это. – Надежды на то, что Стужу можно остановить.

– Остановить?

– И повернуть процесс вспять. Ведь наш континент не всегда был скован льдом.

– Да, я знаю. Ученые считают, что это климатическое явление, Барнтстон – что магия, служители Мира и Души – что это кара, упавшая на наших предков, другие философы… А что говорит легенда?

– Легенда говорит, что боги что-то не поделили между собой, – как это всегда бывает в старых легендах. Многие хотели получить зелёную цветущую землю себе – и война за неё привела к тому, что она стала непригодна ни для кого из них.

– Как… По-человечески.

– Так и есть. Боги из древних легенд – о которых не принято говорить в школах с тех пор, как учение Мира и Души стало обязательным и повсеместным – вообще гораздо больше похожи на людей, чем на богов.

– Откуда ты всё это знаешь, Стром?

– Люблю чтение.

– Ты веришь в это?

– В то, что люблю чтение?

На этот раз она не удержалась – хихикнула.

– В то, что у Стужи есть сердце, и что в нём…

– Я был в Стуже очень много раз, моя госпожа. На обоих её уровнях. И не я один. Сотни ястребов и охотников исследуют её годами. Веками… Её рельеф часто меняется – но, если бы подобное место существовало, кто-то бы обнаружил его давным-давно.

– Стром… – Она помедлила. – Бывает такое, что кто-то исчезает в одном месте, а появляется в другом? Исчезает бесследно? Может быть, препараторы… Ты о таком не слышал?

– Нет, не слышал. Что с вами сегодня, Омилия?

Грубейшее нарушение этикета – как будто случайное. Но он ничего не делал и не говорил случайно – её сердце предательски дрогнуло.

– Ничего.

– Вам показалось, что вы видели что-то подобное?

– Мне никогда ничего не кажется, – огрызнулась Омилия. – Я всегда знаю, что видела, а что – нет.

– Простите. Я не хотел вас обидеть.