Зов ястреба

– Думаю, вы понимаете. Никто не просит вас клеветать на господина Эрика Строма… Это было бы бесчестно. Повторю: у меня нет цели раскрыть дело во что бы то ни стало, просто чтобы повысить рейтинг своей команды. Будь это так, я бы давно «раскрыл» его. Но, поверьте, моя цель – истина и только истина. И если вы поможете мне доискаться до истины, госпожа… Я мог бы вам помочь. Я не обещаю – а рад бы обещать – но у меня есть свои каналы… Кое-какие привилегии, которыми я когда-то не воспользовался, хотя мог… Я был бы рад уступить их вам.

– С чего бы? – я всё же не удержалась, пригубила горькую, начавшую оседать пену.

– Вы молоды. Когда-то давно я был в Ильморе и видел, что людям там приходится нелегко… Если получится помочь вывезти оттуда двух юных девочек, я буду только рад. Но вы должны помочь нам. Ведь и вы приносили клятву препаратора, не так ли? Значит, служите Химмельнам – а следовательно, истине. Так скажете мне, госпожа Хальсон… Не замечали ли вы чего-то странного во время ваших последних охот? Может быть, в отношении добычи? Вы с господином Стромом ведь присутствовали при разделке снитиров, так? Это нам известно.

Это было плохо – я не думала, что об этом кто-то знает.

– Пожалуйста, не спешите. Вопрос серьёзный. И если вы боитесь какой-то мести со стороны господина Строма, то…

– Полагаю, вы не согласны помочь мне просто так, верно? – На этот раз мне удалось совладать со своим голосом. Он звучал спокойно, будто ледяной глоток остудил его. – Только во имя истины, так?

Олке промолчал.

– Мне нечем помочь вам… господа. Даже будь Стром виновен, я бы ничего не сказала вам. Но он не виновен – вот вам ваша истина. – Я отставила кружку и встала из-за стола. Стоило бы заплатить – хотя я толком ничего и не выпила – но я вышла из дома без единой монеты.

Не стоило говорить им, что я не выдала бы Строма, даже будь он виноват. Но я была слишком зла. Это был второй раз за прошедшую ночь, когда кто-то пытался манипулировать моей бедой… Но я слишком хорошо понимала: приняв услугу, всегда отдаёшь взамен больше, чем думаешь.

Боль при одной только мысли о маме, сёстрах, лежавших в мёрзлой земле Ильмора, о Ласси и Аде, которым никто не поможет, кроме меня, была острой и сильной. Что-то подобное я испытывала после операции по вживлению или в тот раз, когда снитир впился мне в ногу пилообразными клыками, разорвав снуд.

И всё же ни на миг – даже самый крохотный, молниеносный – я не задумалась о том, чтобы предать Строма. Дело было не в том, что я «боялась какой-то мести с его стороны».

Да, нужно было оказаться полной дурой, чтобы вставать поперёк пути такому человеку, как он.

Я сказала «нет» не поэтому.

Унельм. Предложения

Седьмой месяц 724 г. от начала Стужи

– Я пойду, – сказал Унельм, привычно разгоняя облака едкого дыма. – Пока, Мем. До свидания, господин Олке.

– Смотри-ка, хоть для кого-то у тебя остались крупицы уважения, – проскрипела Мем, выдыхая целую вереницу аккуратных серебристых колечек. – Не расслабляйся, Гарт. Думаешь, повезло раскрыть одно дело, и теперь можно почивать на лаврах?

– Я сегодня двадцать папок разобрал, – заметил Ульм.

– А дома ещё пять разберёшь, – вставила Мем.

– …Думал, почивать на лаврах должно быть приятно.

– Пусть идёт. – Олке поморщился. – Нам всем не мешает хорошенько отдохнуть. Что-то надвигается… Попомните мои слова. Что-то надвигается – и скоро нам всем здесь будет не до отдыха.

– Он так всё время говорит, – шепнул Вэл печально, – но уже несколько месяцев только папки, дым…

– Отставить нытьё. – Мем погрозила ему пальцем – сверкнул перстень с алым камнем. – Во времена моей молодости…

Унельм знал её достаточно, чтобы понять: это идеальный момент для того, чтобы свалить. Что он и сделал – впрочем, перед этим не забыв изящно поклониться Мем и Олке и дружески помахать Орте.

– Завтра в восемь чтоб был здесь, как штык! Кроме работы, есть ещё и уроки – ты ведь не забыл, что я твой наставник, верно?

– Само собой! – крикнул он, уже выбегая на улицу.

Ему нужно было, совершенно необходимо было остаться в одиночестве. Он думал, что весь день будет клевать носом – спал-то он всего ничего, – но ему не сиделось на месте, так бурлила в нём кровь.

Утром, вводя эликсир, как обычно, он не почувствовал жжения, а поедая кашу на воде – делать с утра что-то сложнее ему всегда было лень – вкуса.

На службе он старался думать о содержимом папок – Олке приходил в ярость, если кто-то что-то путал, хотя эти архивные дела благополучно пылились, никому не нужные, лет сто… Но думать получалось только о вчерашнем вечере.

А если ещё конкретнее – о девушке, которую он встретил в дворцовом парке.

Унельм изо всех сил пнул ни в чём не повинный мешок мусора, который выставили у чёрного хода.

Что за девушка! Никогда прежде он не встречал такой.

И ведь ничего особенно красивого в ней не было. Некоторые девчонки в Ильморе – в том числе и те, кто был не прочь составить ему компанию в лодочном сарае у озера или на прогулке в лесу – были куда красивее.