Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

– Тогда раньше. Вот ведь незадача! Кстати, царь о какой-то игре упоминал – вроде как персидской. Ты его играть обещал научить.

– Было такое, в Вязьме обещал.

– Царь не забыл.

– Доску готовить надо, кости специальные.

– Займись – государь не из забывчивых.

– Хорошо, что напомнил.

– Только поперва меня научи, чтобы не как с шахматами вышло.

– Доска опять-таки нужна. Резчик по дереву искусный есть?

– Есть!

– И расписать бы ее надо.

– Ха! Расписать! Да я ее инкрустирую! Не сам, конечно. Ты только человечку объясни.

– Завтра же и займусь.

Cлегка пьяненький, Никита пошел на постоялый двор.

– Заждалась я тебя, – с легким укором сказала Любава.

– Работы много было. А потом к князю ходил – насчет холопов. Договорились мы с ним, дом они ремонтировать начнут.

– Ой, как здорово! Только я на доме быть хочу. Желаю, чтобы как прежде все было.

– Вот и смотри за холопами. Они уже завтра приедут – целая артель.

С того дня Никита утром отправлялся в лекарню, а Любава – к своему дому. Иногда Никита забегал.

Только ремонта пока не было. Освобождали дом, а фактически – уцелевшие стены – от сгоревших досок, мусора. Неделю все это телегами на свалку вывозили. И только потом приступили к крыше.

Медных листов у Елагина не было, пришлось на торгу покупать – а к ним еще медные гвозди потребны. И деньги начали стремительно таять. Никита опасался, что ремонт обойдется не дешевле покупки готового дома. А ему хотелось за ремонтом приглядеть – хозяин он все-таки, но и деньги зарабатывать надо.

И Никита стал браться за относительно сложные операции вроде резекции желудка. Конечно, не всем, а тем, кто не только по состоянию здоровья нуждался, но мог еще и выдержать операцию, и что немаловажно – оплатить.

А дом постепенно хорошел. Заблестела медью новая крыша, вставили окна и двери, настелили полы. В доме вкусно запахло свежим деревом.

Любава пропадала на дому целыми днями. Ей приятно было видеть, как дом восстанавливается, приобретая прежний облик. Никита же исподволь стал готовиться к задуманному – как избавить Любаву от рубцов.

Сложностей в этом деле было много. Рубцы глубокие, кожу стягивают. Чужую кожу на место рубцов не пересадишь. Стало быть, надо брать у нее же. Но где столько кожи взять? На бумаге и в голове строил он план операции. Одно несомненно – придется все делать не сразу, а поэтапно, кусочек за кусочком. И приспособление припомнил – старое, еще тридцатых-сороковых годов двадцатого века. Ожоги-то и раньше были – как и рубцы.

Брали у пациента непораженный участок кожи и делали на нем насечки на барабане с лезвиями. После такой процедуры небольшой клочок кожи можно было растянуть едва не вдвое.

Никому не говоря ни слова, он приступил к осуществлению плана. Да, опыта такого у него не было, ожогами занимались врачи другой специальности – комбустиологи.

Для начала Никита заказал у кузнеца валик небольшого диаметра из меди и с лезвиями по всей поверхности. Долго втолковывал мастеру, как все должно выглядеть, а через неделю уже любовался приспособлением. Даже пациента для похожей операции нашел – тот пришел к Никите с больными суставами. Никита же совершенно случайно увидел ожоговый рубец на его руке размером с ладонь и уговорил мужика пластику сделать.

– Да не мешает он мне, – попытался растерянно отговориться мужик, – привык я. А честно сказать – денег нет.

– Какие деньги? – махнул рукой Никита. – Я «за так» сделаю, бесплатно.

Пациент нехотя согласился.

Во время операции Никита взял небольшой кусок кожи с живота – довольно дряблого. Потом прокатал изъятый кусок кожи на приспособлении, для стерильности предварительно обожженном на огне. Попробовал его растянуть, и кусок кожи на глазах увеличился. Не вдвое, как он рассчитывал, – раза в полтора. Кстати, вспомнилось название книги – «Шагреневая кожа». Очень похоже!

Он наложил насеченный кусок на место удаленных рубцов, густо присыпал мхом и перебинтовал.

– Будешь у меня в лекарне лежать, – объявил он пациенту. Отдохнешь от трудов праведных, перевязочки тебе делать будем – с целебными мазями.

– А харчи?

– Помощник мой, Иван, из трактира носить будет.

За десять дней кожа прижилась. Травник Олег Кандыба здорово подсобил, какую-то мазь, собственноручно изготовленную, дал; клялся, что заживет быстро. И действительно, на каждой перевязке Никита убеждался – что да, действительно заживает. Сначала на разрезах грануляция появилась, а потом и вовсе все срослось – ни нагноения, ни отторжения не произошло.

Теперь можно было и с Любавой попробовать.

Еще хорошо бы лоскут кожи «на ножке» сделать, скажем – с руки. Рукой только недели две владеть не будет, зато лоскуту шансов прижиться больше.

В один из вечеров он все объяснил Любаве.

– Ты же говорил – нельзя помочь, – удивилась она. – Я уж и смирилась.

– Всякие инструменты готовил, на мужике прежде попробовал, – объяснил Никита. – У него, правда, ожог по размерам невелик, но получилось удачно. Лицо пока трогать не будем, попробуем на теле.

– Я согласна! – Любава ни секунды не колебалась.

– Тогда завтра приступаем.