Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

– Нельзя тебе свинину, батюшка. И ноги парь в солевом растворе. Ложку соли на две кружки горячей воды, в шайку наливай и держи в ней ноги с полчаса.

– Так мясо совсем нельзя?

– Почему? Свинину нельзя, забудь о ней до конца жизни. А курятину, говядину – не возбраняю.

– И все?

– Пока да. Жду тебя через месяц. В свою очередь, вопрос у меня. Хочу в монастырь уйти.

– Ты же молод, ремесло у тебя чудное, людям страдания тяжелые облегчаешь. Зачем от мира уходить?

– Жена и теща от моровой язвы умерли, пока я в смоленском походе был.

– Слышал я, как ты государя спас. Господь тебя талантом наградил, чтобы через твои руки пользу людям приносить. Думаю – сгоряча ты, от отчаяния. Боль утраты и обида в тебе говорят, а не желание Господу жизнь посвятить.

– Истинно говоришь.

– В Москве от моровой язвы много народу померло, иные улицы совсем обезлюдели. Так что, всем уцелевшим – в монастырь? В Чудовом монастыре из ста восьмидесяти двух монахов шестнадцать в живых осталось, а в Вознесенском женском из девяноста монахинь – только тридцать восемь. Не миновала сия участь и клир. В монастырь идут, когда есть настоятельная потребность служению Богу отдать себя целиком. А ты не служить хочешь, а от мира укрыться.

– Наверное, так. – Никита был удивлен тем, как быстро смог разобраться в его душе доселе незнакомый ему человек. – И что ты мне посоветуешь?

– Время лечит. Приходи ко мне в храм, поговорим, молитвы почитаем. Глядишь – душа и успокоится.

Священник поднялся, поблагодарил Никиту, перекрестил его тремя перстами и, тяжко ступая, вышел.

Несколько дней Никита размышлял над услышанным. Вспоминал каждое слово Иосифа, прикидывал – прав ли он? И через неделю, окончив прием, сразу направился в храм, благо – идти было не очень далеко.

Долго беседовали они в небольшой комнате за алтарем. Никита ушел успокоенным, а через неделю снова пошел в храм. И как-то эти беседы вскоре вошли у него в привычку, раз в неделю он обязательно наведывался к Иосифу.

Беседы приносили обоюдную пользу, священник узнавал много нового, даже заимствовал кое-то. И уже весной Иосиф спросил:

– Успокоилась ли твоя душа, Никита?

– Вроде бы, но все равно иногда мысли о монастыре посещают.

Иосиф хмыкнул:

– Вот что, Никита, человечий сын. Есть у меня дальний родственник, настоятель Свято-Преображенского монастыря, что в Астрахани. Монастырь небольшой, шестьдесят иноков всего. Коли не передумал – напишу я настоятелю Михаилу письмо. Езжай, побудь послушником. Лето на носу, путешествовать сподручно будет. Постриг принять никто тебя принуждать не будет. Наложат послушание, будешь жить монашеской жизнью. Понравится, поймешь, что твое это, – пострижешься. А нет – вернешься назад. Лекарню за собой оставь. Разрушать налаженное легко и просто, восстановить иногда невозможно. А так – будет, к чему вернуться.

Никита горячо поблагодарил Иосифа – для лекаря это был шанс испытать себя.

Иосиф улыбнулся:

– Не благодари: тяжела монашеская жизнь, не все ее выдержать могут. Не на пирушку приглашаю. Поедешь?

– Поеду, – Никита не колебался.

Священник сел за стол, написал письмо и приложил к нему для достоверности свою печатку.

– Я смотрю – на пальце у тебя перстень знакомый.

– Царский подарок.

– Оставь его лучше здесь. Не ровен час – встретятся лихие люди, вместе с рукой отрубят. Вручи это письмо Михаилу, а на словах привет передавай да наилучшие пожелания. Ступай с Богом!

Никита поклонился и вышел.

Сборы были недолгими. Он оставил Ивану денег в лекарне, с собой взял часть инструментов, собрал узелок с вещами. Вняв совету священника, снял с пальца перстень. Самым тяжелым получился разговор с Елагиным:

– Надолго собрался?

– До осени.

– А ну как царь в новый поход соберется?

– Ходил же он раньше без меня? Да и спокойно все на границах.

Елагин нахмурился, но Никита – не холоп, приказать нельзя.

Они обнялись на прощание.

С утра Никита, прихватив кофр с инструментами и узелок, отправился на торговый причал Москвы-реки. Там он нашел судно, идущее в Астрахань. За алтын купец, владелец судна, согласился довезти его с полным коштом.

Корабль отходил уже в полдень, погрузку заканчивали.

И вот мимо поплыли берега. Никита сидел на носу судна, с интересом разглядывая окрестности.

За день они добрались до Коломны. В паруса дул ровный ветер, течение было попутное. А дальше – уже по Оке.

Никита воспринимал плавание как отдых, как развлечение. И на душе легче стало, как только из Москвы выбрался.

Судно делало остановки только на ночь. Команда готовила кулеш, ели сами и кормили единственного пассажира – Никиту.

На Нижегородской ярмарке они остановились на день – купец докупил товара для торговли в Астрахани. Потом миновали Казань, и Никита не сводил глаз с минаретов и городских стен. А дальше по обоим берегам пошли степи, и пейзаж стал унылым и однообразным.

Ранее Астрахань называлась Хаджи-Тарханом и была осенней резиденцией ханов Золотой Орды. Зимой 1395 года город сжег эмир Тимур, огнем и мечом прошедший по татарским землям. Заодно он развалил Булгарию, прошелся по Дагестану.